Главное было сделано – тайна приказа о расстреле Колчака надолго сохранена. И впоследствии руководители иркутских большевиков (С. Чудновский, А. Ширямов, И. Бурсак) в своих воспоминаниях выставляли организаторами расстрела именно себя. Им было даже лестно ощущать себя не просто исполнителями такого исторического решения, но и приписывать себе его принятие. В те времена это считалось не только не зазорным, но и почетным.

В морозную ночь на 7 февраля 1920 года, в 5-м часу утра бывший Верховный правитель адмирал Колчак был расстрелян на льду Ангары (точнее, в устье реки Ушаковки близ ее впадения в Ангару). Даже по воспоминаниям участников расстрела, адмирал встретил смерть с солдатским мужеством (в противоположность Пепеляеву, который малодушно валялся в ногах у палачей и молил о пощаде). Адмирал сохранил достоинство и перед лицом смерти.

Расстрелом руководили председатель губчека Самуил Чудновский и начальник гарнизона и одновременно комендант города Иван Бурсак.

Из воспоминаний И. Бурсака:

«Полнолуние, светлая, морозная ночь... На мое предложение завязать глаза Колчак отвечает отказом. Взвод построен, винтовки наперевес. Чудновский шепотом говорит мне: – Пора.

Я даю команду: – Взвод, по врагам революции – пли!

Оба падают. Кладем трупы на сани-розвальни, подвозим к реке и спускаем в прорубь. Так «верховный правитель всея Руси» адмирал Колчак уходит в свое последнее плавание». [284]

В воспоминаниях, так сказать, неофициальных тот же Бурсак пояснял: «Закапывать не стали, потому что эсеры могли разболтать, и народ бы повалил на могилу. А так – концы в воду».

Так что не в земле суждено было успокоиться адмиралу. Ангара – водная бездна поглотила его.

Так закончил свой жизненный путь адмирал Колчак. 26-летняя Анна Тимирева намного пережила его. Большую часть своей многострадальной жизни, до реабилитации в 1960 году, она мыкала горе по советским лагерям, тюрьмам и ссылкам, но пронесла свое чувство через всю жизнь. [285] Незадолго до смерти – а умерла она в 1975 году в Москве – Анна написала удивительно чистые, одухотворенные и эмоциональные воспоминания. В них есть стихи, посвященные Колчаку:

Трагедия адмирала Колчака завершилась его гибелью.

После гибели Колчака каппелевцы не решились на штурм Иркутска и ушли за Байкал в Приморье, где составили ядро армии генерала М.К. Дитерихса, и там еще длительное время продолжали борьбу. Падение Владивостока в октябре 1922 года стало последним эпизодом Гражданской войны в России.

Белое движение потерпело поражение. Прошли годы, десятилетия, канула в прошлое и сокрушившая белых коммунистическая диктатура. Настала пора подвести черту под событиями тех лет. Историкам с высоты минувших лет легче охватить прошлое общим взором, чем современникам и участникам событий. Они уже не подвержены страстям той эпохи, которую изучают, просто потому, что они не жили в ней. И чем дальше она от них удалена, тем больше их беспристрастность. Наконец, с годами всплывает все большее число документов, по которым легче охватить всю картину событий в ее совокупности. Недаром говорится, что «настоящая история пишется через сто лет».

По ходу книги мы отмечали основные причины поражения Белого движения. Каков же его главный урок? В двух словах его можно сформулировать просто: его вожди не смогли увлечь за собой большинство народа. Выходит, правы были большевики? Но тогда придется признать, что прав любой, кто сумел сплотить вокруг себя нацию – например, Адольф Гитлер?!

Опыт истории учит, что и народ может заблуждаться, увлеченный заманчивыми обещаниями. Есть даже циничная поговорка, которая гласит: «Обмануть целый народ легче, чем одного человека». Толпа легковерна. Тем больше ответственность политиков и тем выше требования к ним. Ради чего же проливались реки крови, шла травля интеллигенции, насилие над культурой и носителями цивилизации, объявленными «классовыми врагами»? Ради чего «грабили награбленное», отнимали землю и загоняли в колхозы, отняли у народа сам стимул к работе и накоплению? Ради чего под лозунгом «диктатуры пролетариата» подчас выдвигались вперед шариковы, насиловались общественные науки, преследовалась свободная мысль? Ради чего искореняли с фанатизмом изуверов национальную религию, предавали поруганию отечественную историю? Ради чего ставился весь этот чудовищный эксперимент над страной?

Революция была национальной трагедией, жертвами которой в конечном итоге стали все: буржуазия, дворянство, офицерство, церковь, интеллигенция, казачество, крестьянство и, наконец, сама партия большевиков (в годы сталинских репрессий).

Но не будем идеализировать и Белое движение. В нем противоречиво переплелись классовые и национальные чувства, героизм и жестокость. Тем более что это движение было исторически обреченным, лишенным новых конструктивных и организующих идей.

Это в полной мере касается и их вождей. Они боролись за Отечество, но для них оно сводилось в основном к понятиям Империи и армии, а жизнь и нужды народа оставались от них достаточно далеки; против большевистской экспроприации и дискриминации, но сами не смогли противопоставить последовательной идеологии коммунистов ничего конструктивного и, во всяком случае, близкого пониманию народа; занимались армией, но не умели сплотить общество и организовать тыл…

И все же такие личности в Белом движении – они же и его главные вожди – как А.В. Колчак и А.И. Деникин, заслуживают уважения прежде всего как мужественные и бескорыстные патриоты, пусть заблуждавшиеся в своей политике и деятельности, но цельные, яркие и трагические в своей противоречивости. В наибольшей степени это относится к Александру Васильевичу Колчаку. Белый Верховный правитель весь как бы соткан из противоречий: бесстрашный герой трагической судьбы – и кровавый, беспощадный к противникам диктатор; беззаветный патриот – и крайний милитарист, человек, далекий от нужд народа; разносторонняя и глубокая одаренность, способность к большим человеческим чувствам – и порой неспособность понять элементарные истины. И при всей своей противоречивости – человек по-своему замечательно цельный! На мой личный взгляд, это глубоко трагическая и волнующая фигура в истории нашей страны, хотя и потерпевшая закономерное крушение.