Шрифт:
«Ошейник!» — понял Борис. Да, так и есть! Охраннике пультом, наблюдавший за дерзким гладиатором, решил не спускать ему оскорбления публики. Охранник нажал на кнопку.
Борис находился всего в нескольких шагах от Щербы и отчетливо видел, как вскипает кожа на его шее.
Щерба попытался просунуть под ошейник пальцы, но, обжегшись, непроизвольно отдернул руки.
Кожа краснела, темнела и лопалась на глазах. Из-под ошейника струился дым. Борис явственно ощутил запах паленого мяса.
— А-а-а! — Щерба орал и катался по песку.
Его крик словно послужил сигналом к началу боя.
— А-а-а! — с яростным воплем сорвался с места бородатый трес, потерявший дочь.
— А-а-а! — прыгнула вперед чернявая.
Оба бросились к Борису.
Ну вот она и затравка!
Он изготовился к отражению атаки. Но…
— А-а-а! — Георгий и бойцы из его группы тоже ринулись навстречу противнику.
— А-а-а! — несколько человек из вражеского отряда опередили, оттеснили чернявую и ее бородатого дружка.
— А-а-а! — торжествовал и бесновался колизей.
И началось!
И понеслась!
Две группы людей сошлись в рукопашной и смешались в одну кучу. Борис на некоторое время потерял из виду тех, кто больше других жаждал его смерти.
Первыми сбили с ног и смяли безоружных. Те пытались отмахиваться в меру своих сил, но кулаки в такой ситуации — плохое подспорье. Даже для опытного бойца.
Зрители возбужденно орали в тысячи глоток. Трибуны шевелились и колыхались будто живые. Кратер рокотал. Вулкан бурлил и пробуждался. И вот…
Первая кровь! Фонтаном!
Перерезали глотку Щербе… Заточенная сталь ударила над самым нагрудником.
Извержение… Вулкан колизея изверг единый многоголосый вопль, похожий на взрыв. Такой силы и громкости, какую и вообразить трудно. Эхо устремилось вверх, к ясному безоблачному небу.
Искололи и изрубили еще одного беднягу.
И — новая волна нечеловеческого рева. Новые крики. Колизей не умолкал ни на миг. Публика не жалела глоток.
Переломали кости третьему.
Исступление битвы захлестнуло всех — и бойцов, и зрителей.
Борису показалось, что он очутился в самом центре месиловки. Вокруг стало тесно, жарко и мокро. В нос бил острый запах пота и свежей крови.
Дрались зверски. Яростно орудуя непривычным оружием ушедших веков. Дрались без правил и без хитрых приемов. Просто били. Сильно, часто. Просто забивали друг друга насмерть. Металл звякал о пластиковую защиту. Хрустели кости. Чавкало мясо. Хлестала кровь.
Борис отбил выпад изогнутого клинка — мощный, но неловкий. Кто бы там учил современных гладиаторов искусству сабельного боя! Сам ударил наотмашь…
Палица хрястко впечаталась в чье-то лицо под сбившейся набок пластиковой каской.
Противник упал.
И — еще удар.
И падает кто-то еще. И еще…
Теперь бесхозного оружия было больше, чем стоящих на ногах бойцов. А он-то еще удивлялся: что заставляет людей на арене мочить друг друга до смерти. Причины всегда найдутся. Самая простая и самая главная из них — желание выжить.
Все происходило быстро и медленно одновременно. Все происходило само собой. Сколько голов он сокрушил своей палицей и сколько костей сломал, Борис не считал и не помнил.
Он просто чувствовал, что дерущихся людей вокруг становится меньше. А лежащих в неподвижности и корчащихся на окровавленном песке — больше.
Чей-то топор, ловко подставленный лезвием под удар, обрубил рукоять палицы под железным набалдашником. Увесистый, измазанный кровью металлический шар покатился под ноги. Борис продолжал драться дубинкой-обрубком.
Схватить что-то другое, более для этого подходящее, просто не было времени.
А потом начался главный бой. Из общей свалки ему навстречу вынырнули обезумевший бородатый дикарь и чернявая тр'eска. Оба уже без шлемов, оба в расколотых, болтающихся на ремнях латах, оба с ног до головы заляпаны кровью. И не понять — своей ли, чужой?
Видимо, все же чужой.
Прорвались-таки! Дорвались. И даже умудрились выжить в жестокой гладиаторской мясорубке!
Ну что ж… Пришло время умирать. Кому-то из них троих — пора.
Бородач атаковал Бориса первым. Чернявая пока держалась сзади.
Глава 37
Борис увернулся. Кривое лезвие рассекло воздух над головой. Борис ударил обрубком своей палицы по руке, державшей клинок.
Бородач выронил оружие.