Степан хохотал, откинув голову на подушку.

– Стаська, ты не реализовала талант актрисы! Мимика, пояснения и представления в лицах вне критики! Ты еще и язва к тому же!

– «Боже! Ну почему я такая роковая?» – рубанула еще одной цитаткой Стаська.

– Больше эпохальных романов не было?

– Обошлось, – успокоила Стаська.

После Александра пару раз случались с ней увлечения непродолжительные, легкие, без страстей-мордастей, закончившиеся мирно и по обоюдному согласию.

То ли девушка слишком хороша, то ли контингент пошел не тот, словом: «Не расти в поле калина!»

– Мы с тобой коллеги по расставаниям, – поцеловал «роковую» в нос Степан.

– Да ладно! – ахнула Стаська. – Не хочешь же ты сказать…

– Вот именно. Я тоже застукал жену в момент горячего действа.

– Комедия положений, – обалдела Стася.

А Степан стал спокойно рассказывать. Странное дело, но он не испытывал ни боли, ни обиды, и гордость мужская не пощипывала, как о другом человеке, застрявшем где-то там в прошлом, он рассказывал Стаське о браке с Надеждой, о разводе трудном, о войне, что она ему устроила, и о том, в чем сам был неправ.

Рассказывал, исцеляясь.

Стаська слушала не перебивая и смотрела на него неотрывно, большими гречишного меда глазами, все понимая, чувствуя, а дослушав, шепотом спросила:

– Ты поэтому не мог остаться со мной?

– Да, – признался Степан, который раз поражаясь, как она его понимала, как слышала точно и чувствовала. – Я от сурьезу в отношениях бежал как от чумы. Зачем? Довериться кому-то, раскрыться, а в результате получить предательство. А еще я очень давно одинокий мужик и устроил себе в этом состоянии удобное лежбище, и мне в нем хорошо и безопасно.

– А знаешь, я ведь тоже, – задумалась Стаська над его словами. – Я бдительно охраняла свое одиночество, и мне в нем весьма комфортно и безопасно!

– Было, – закончил за них обоих фразу Степан.

– Было, – кивнула Стаська, – пока не появился ты, как пишут в книжках!

И он, не удержавшись, подхватил Стаську сильными руками, усадил к себе на колени и стал целовать – победно, серьезно, с продолжением, кружившим голову, и напором, переплавившимся в нежность, неторопливость. В медленное, на грани сознания от ощущений, слияние, глядя в глаза друг другу, давая все возможные молчаливые обещания.

Ни прошлого, ни мыслей, ни слов – ничего не осталось, сгорев в этом неспешном слиянии, – только они! Только вдвоем!

А мир подождет, вместе со всеми проблемами и суетой!

– Пить, – прохрипела Стаська, висевшая у Степана на плече.

– И есть, – усмехнулся он.

Придержав Стаську одной рукой за спину, он дотянулся до стакана с соком на полу и подал ей.

Уединение нарушил телефон, переливаясь мелодией, сообщавшей, что тетушка вызывает племянницу на связь. Стаська, торопливо отпив сока, подскочила со Степановых ног и заметалась по комнате в поисках трубки, увеличивающей от нетерпения звук позывных. Степан следил за ее круговыми забегами, улыбаясь многозначительной улыбкой довольного мужика, который хоть и весьма удовлетворен и счастлив телесно, но ожидает еще много интересного впереди, разглядывая голенькую барышню.

– Не смотри на меня так! – изобразила возмущение Стаська, отыскав, наконец, трубку, но не торопясь отвечать.

– Как? – хмыкнул он.

– Порочно!

– Я очень порочный, особенно когда смотрю на тебя голенькую!

– Да! – ответила Стаська исходившемуся в припадке телефону, сверкнув глазами на Степана, и, не удержавшись, рассмеялась.

Княгинюшка помолчала, анализируя услышанный счастливый Стаськин смех, и решила уточнить:

– Мне показалось?

– Нет! – звенела счастьем Стаська. – Я тебе потом перезвоню!

– Не переусердствуй! – усмехнулась Сима.

– Набирая твой номер? – смеялась Стаська.

– И в этом тоже! – продолжая улыбаться, посоветовала княгинюшка.

И отключилась без лишних слов.

Стаська закинула куда-то, не глядя, телефон и, освещая пространство вокруг сияющей счастливой улыбкой, предложила:

– Давай, что ли, на кровать перейдем, на полу холодно!

– Минут десять назад тебе так не казалось! – поднимаясь с пола, заметил Больших.

Они не спали ночь.

Переходя от поцелуев к разговорам, тихим и неспешным. Степан рассказывал ей о сестре и родителях, о зяте, которого уважал по-мужски, и о Дениске, в свои полгода уже проявляющем характер, о работе и о Вере. Стаська – о княгинюшке, о родителях и своей работе.

Им очень многое надо было рассказать друг другу, но они не торопились. Зачем? Теперь расскажут, подробно и в деталях – у них все время впереди!

– А как там Василий Федорович? – спросил Степан. – Перст, можно сказать, судьбы, который нас свел! Я Лешке давно звонил, с неделю назад, узнавал о его состоянии.