Несколько секунд ничего не происходило, и вдруг стена дрогнула и часть ее кирпичей выступила из общей стройной конструкции на несколько сантиметров.

Дедушка Олег толкнул и открыл дверь в маленькую комнату, совсем темную, с низким, метра два, потолком, бетонными стенами, площадью не больше шести метров. В центре, на выступающем примерно на полметра бетонном уступе, стоял деревянный ящик, похожий на те, в которых перевозят оружие, зеленый, с двумя прибитыми по бокам перекладинами вместо ручек.

Невзирая на кромешную тьму, Вероника почему-то видела очертания предметов очень четко. Наверное, эта комната когда-то являлась частью какого-то стратегического сооружения. Кто его знает, что таит в себе неизвестная подземная Москва.

Олег подошел к ящику и встал перед ним лицом к двери, Ника, последовавшая за ним, с интересом рассматривала цифровой диск от старого телефона, приделанный к крышке ящика.

– Запоминай и это: надо набрать последовательно 3, 1, 9, 7, 0, 3, иначе, если открыть крышку, он взорвется вместе с людьми, находящимися рядом. Чтобы поднять ящик, нужно не меньше двух человек, но если его поднимут, не набрав код или набрав его неправильно, он тоже взорвется.

– И что там внутри? – шепотом спросила девушка.

– То, что вы ищете, но мы сейчас открывать ящик не станем, когда найдете, тогда и посмотрите.

– А где мы находимся? Этот подвал, где он?

– А это пусть твой мужчина сообразит! – озорно усмехнулся дедушка Олег.

– Какой такой мой мужчина? – смутившись и изобразив удивление, спросила Ника.

– Да этот твой Кнуров Сергей Викторович, ты же знаешь, что он твой, что ж боишься-то признаться себе? Ни у нас в роду, ни у Сонечки трусов не водилось отродясь, не стоит и начинать! – попенял ей Олег.

– Почему ты не хочешь сказать, где именно находится ящик? – уходя от темы, выспрашивала она.

– Я бы и хотел объяснить, детка, и мне спокойнее, и вас обезопасить, да не могу. Раньше нельзя было отдавать – документы в грязные руки попали бы и беды большой наделали, и золото растащили бы по карманам да по собственным банковским ячейкам. А сейчас точно знаю, что бумаги в надежные руки попадут и слитки туда, где им и положено быть. Значит, время пришло, да и поторопили вас алчные. Но у золота свой характер, своя сила, и она притягивает как хороших людей, так и плохих, плохих чаще. – Дед вздохнул и развел руками. – Вы сейчас решаете не одну задачу, а несколько, все они важные, и справиться должны вы сами. Так вот, внученька.

– А что написано в письме, которое у Агрипины?

– Это я могу сказать и обязан, но давай возвращаться, а по дороге и поговорим.

Закрывая за собой все двери, они вышли из подвала, и Вероника так и не увидела и не поняла, где они находятся и куда идут.

Олег рассказывал:

– В письме том написано: «Здравствуй, Василий! Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет, а тебя все-таки побеспокоили. Возвращайся в Москву, здесь, кроме этого письма, ничего нет. Отдай этим людям письмо и объясни, что то, что они ищут, спрятано и находится в одном и том же месте с сорок шестого года. Это хорошее место, надежный старый дом на красивой улице, имевший отношение к моей жизни. Уж коль лихие люди тебя, Вася, нашли, то пусть дальше сами ищут, какие дома в Москве имели значение в моей жизни, а тебя отпустят, потому что ни ты, ни они не знаете, что именно там хранится, об этом знал только я. Прощай, мой друг». И приписка про подвал, номер кирпича и код.

– Зачем так запутанно, дедушка?

– Я хотел обезопасить Васю и вас, девочек. А раз уж он ничего не знает, так какой с него спрос, да и отдавать просто так эти ценности злым людям не хотелось. Поводить, поводить, а Вася умный, он бы за время их поисков смог бы придумать, кому и как сообщить про «кладоискателей» ретивых.

– А если бы сам дедушка начал искать?

– Вася бы нашел и все понял.

Ника заметила, что фигура Олега становится какой-то размытой, нечеткой.

– Подожди, не уходи! – заторопилась она. – Как там мама, папа, бабушки?

– Хорошо, внученька, мы все ушли в свой час, не раньше и не позже, и у нас действительно все хорошо.

– И мама с папой в свой час? – не поверила она.

– Да, и они. – Он улыбнулся ей той светлой улыбкой, и Ника сразу успокоилась.

– Ты, Никуша, передай Васечке, моему единственному товарищу, привет от меня и от нас всех да скажи, чтобы не торопился к нам. Он мужик здоровый, поживет еще, да и дел у него много.

– Каких дел? – спросила Вероника, и две тяжелые горячие слезы скатились по ее щекам. Она видела, что дед становится все более прозрачным, словно растворяется.

– Как каких? – засмеялся Олег. – Где ж правнукам расти, как не в доме, под его присмотром? Для кого ж мы его строили? А ты, Никуша, бояться бросай, а то страхом счастье отгонишь!

– Я тебя люблю, дедушка Олег! – улыбаясь сквозь слезы, прошептала она.

– Я тебя тоже люблю, мы все тебя любим! Отпусти грусть, милая, не рви болью сердце, мы все за тобой приглядываем. – И он коснулся прозрачной ладонью ее головы, погладил легким, как ветерок, движением.

Проснувшись, Вероника резким рывком села на кровати и дотронулась пальцами до мокрого от слез пятна на наволочке. Девушка не чувствовала ни боли, ни обиды, только легкую грусть и какую-то небывалую радость и спокойствие, словно первый раз за много лет вдохнула полной грудью чистого, пьянящего воздуха.