И отступил — подальше от соблазна.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга, как будто были не здесь, а где-то там, где знали и чувствовали себя вместе, одним целым.

А потом в один момент они пришли в сознание.

И вместе с сознанием вернулось все остальное.

Он видел, чувствовал, что нравится ей, и видел также, как она все время себя внутренне одергивает, не разрешая себе им увлекаться.

Он даже предположить не мог, что у нее в голове и что она напридумывала о нем такого, что все время убегает то ли от него, то ли от себя. И даже не пытался предполагать — бесполезно, к женщинам мужская логика неприменима, а додумывать, что к чему, он не будет, он все у нее выспросит, обязательно, и как-нибудь с этим разберется.

Антон поднял с пола зажигалку, достал сигареты и, прикурив сразу две, одну протянул Наталье.

— Ты что-то притихла. — После такого поцелуя на «вы» никак не получалось.

Она открыла рот, собираясь ответить… и закрыла, так и не произнеся ни слова.

— Ясно, — усмехнулся он, тихо радуясь за нее и себя.

Наталья курила, отвернувшись от него, смотрела в темное поездное окно, о чем-то думала, и это его настораживало. Она затушила сигарету и сказала:

— Я спать пойду.

Антон притянул ее к себе, обнял, уткнувшись подбородком в ее макушку.

— Ты только ничего не придумывай — плохого, я имею в виду, не придумывай. Все будет хорошо.

Они еще постояли, обнявшись и слегка раскачиваясь.

Потом он взял ее за руки, отодвинул от себя, всмотрелся и, легко поцеловав в губы, развернул к двери.

— Ну иди спи. — Хотел хлопнуть по попке и даже протянул руку, но в последний момент передумал, поднял руку и погладил по голове.

Наталья вышла из тамбура, а он снова закурил и, как она только что, невидяще посмотрел в окно.

«Сорок пять лет, куча женщин, прошедших через мою жизнь и постель, и одна неудачная женитьба, а что можно так потеряться в поцелуе — даже не предполагал. Все, Ринков, ты попал, причем конкретно! Если мы так целуемся, то что будет в постели?!»

Он быстро запретил себе об этом думать и рисовать картинки: с воображением у него было все в порядке, а он и так еще не остыл.

Утром, проснувшись, Наталья долго лежала не открывая глаз, притворяясь спящей и прислушиваясь к тому, что происходит в купе.

Она была настроена на Антона, чувствовала каждое его движение.

Ната усмехнулась: Устинья Васильевна с Дашей опять накрывали стол к чаю.

«Как в них столько жидкости помещается?» Стараясь не потревожить ее сон, все трое шептались. Антон на сей раз принял приглашение попутчиц, правда, от чая отказался и сделал себе кофе.

— Может, разбудить Наталью? — предложила Устинья Васильевна. — Времени уже много, и чай бы с нами попила?

— Пусть спит, эти таможни ночью ей, наверное, весь сон перебили, — ответил Антон.

«Это ты мне сон перебил, а не таможни, причем напрочь!» — подумала Ната.

И глубокий сон не стер ощущение того поцелуя, даже не так — она с этим спала и проснулась, а сейчас лежала и прислушивалась к себе. Как будто стала новой, другой. Он ее ошеломил! С ней никогда в жизни не было такого! Если честно, то и поверить, что так бывает, невозможно! Нечто из области мифов и литературных сказаний!

Были, конечно, страсти, любовь, поцелуи — все было.

Но чтобы так…

Как будто в омут, чувствовать себя всю и его всего, и ни одной мысли, только абсолютная зависимость и свобода.

Бог его знает, этого ни объяснить, ни описать невозможно!

Наталья ничего не помнила: сколько это длилось, как произошло. В себя она немного пришла, когда курила и, ничего не видя, смотрела в окно. Он ее обнял и сказал, чтобы ничего не придумывала.

Какое там придумывать!

У нее вообще мыслей не было. Никаких! Вот так! Вставать все равно придется, а еще разговаривать с Антоном! Как?!

Между прочим, Даша с мамой выходят в Джанкое, и целых полтора часа — полтора! — они будут в купе одни! И что с этим делать, где отсиживаться эти полтора часа?

«Ната, ты идиотка! Ну поезд, дорога, ну выпили немного, поцеловались, чего не бывает? Нет, не бывает! И не было с тобой никогда! Ну что ты скулишь? Ему вообще, наверное, все равно, он-то голову не терял! Все! Он сказал тебе «не придумывай» — вот и не придумывай!

Помолившись про себя, Наталья села.

— Доброе утро, Наталья! — поприветствовала ее Устинья Васильевна. — Спускайтесь, как раз к чаю. Сейчас-то не откажетесь?

— Спасибо! Компанию с удовольствием составлю, а пить буду кофе. Только умоюсь сначала.