Сидоренко не знал, что в Невельске плацдарм для высадки был захвачен чисто, и стрельба началась уже около казарм. «Так, лето было», - разведет руками майор с литературной фамилией Пронин и рухнет от японской очереди, так и оставшись с разведенными руками. В пригородах Невельска жили тихие скромные люди. Японцы заходили

Сцли> Tle+etMiMi Елшл

в дома, прикладывали палец к губам и выходили, а женщины так и оставались сидеть, как застали их с кухонными ножиками, распродажными книжками от московского издательского гиганта ACT, иголками, тряпками или детьми в руках. Женщина всегда знает, когда началась война и что опасность — вот она. Еще женщина, даже самая молодая, вспоминает вдруг, некстати фашистов по фильмам, бандитов по жизни и обязательно про какой-нибудь позор своего правительства в Камранге. В общем, про то, как мужчины по-глупому друг друга предали. И все, аут, в этот момент она готова сохранить жизнь, хоть и при японцах, но только — жизнь себе и детям. Ведь дети же — или есть или будут. Женщины — не патриотки. Самым страшным для Петропавловска были девчонки-японки, пришедшие по воде поиграть в убийство. Этого было нельзя понять. Здесь, в Южном, были нормальные враги — японские солдаты. Молодые, ну так что ж? И женщинам нужно было пережить как-то этих японцев и спасти своих. Кто-то из соседей залег в.огороде и начал стрелять. Японцы дом взорвали и ушли на город, оставив томительные размышления о том, куда бежать с острова...Самолеты стояли на полосах, вроде бы отрезанные линией наступления. Могли и лететь... Диспетчеры ждали какой-то рейс. Куда ж ему, пусть тут расхлебывают кашу вместе со всем сахалинским людом, если он, к тому же, самолет из далекой Москвы. Там что, про войну не знают? Ну, право слово... Пока японцев не было видно, мысль о том, что японцы высадились в портах, была абсурдной. Игровой, похожий на летящий вскачь мир, который вдруг сменил галоп на иноходь. Служащие аэропорта пребывали в трансе.

Связь не работала. Самолет еще нужно было посадить на местной частоте. Тут пойди, договорись с пилотами, что у нас «кисло» и слушаем мы их на частоте радиовещательной трансляции. Самолет сел, и прилетевшие судорожно захлопали. Они прилетели к середине войны и должны были найти в ней свое место. Было мало такси. И безлюдно на поле, куда, обычно, высыпает народ из-за изгороди. Маленькая старушка из Невельска горестно подумала о невестке и сыне, что ж мать-то не встретить, обещали, и поковыляла

гилштова пустыня

по жаре без панамы в сторону тихого аэровокзала. Пограничник, совсем мальчишечка, встретившийся ей, сказал, заикаясь: «В городе японцы... Будьте осторожны». Об этом безлико предупреждал и грузчик с бейдашком на потной футболке, кидающий багаж на ступеньки.

«Эко удивили, — подумала бабка,— всегда были японцы. Делегация, что ли, какая-то? М-м дети, вот, заняты. Хотя, что им японцы, они же оба по строительству».

1де-то громыхнуло. Бабулька аж присела. Еще и дождь пойдет. Ей шел 77-й год. Она летала в родное Подмосковье, поклониться могилкам. Последний уж раз. Японцы установили контроль над аэродромом только к утру. Все было недосуг. Дурацкий город. В нем много пришлось разрушить и многих убить. Не по-хозяйски. Но молодежь повеселилась.

Бабка шла пешком часа четыре. Но добралась, благо была экипирована по-иностранному — чемоданом на тележке и внучковым рюкзачком. Она обнаружила, что несколько домов сгорело, но ее домишка цел, японцев в округе не видно, она осведомилась у соседки, насилуют ли оккупанты молоденьких девушек. л

— Не, — отозвалась соседка. — Культурные. Убивают только тех, кто вызывает подозрение. Сиди тут. Если бомба не попадет — будем живы, мне что при наших, что при японцах — все недолго осталось. А поесть найдем что. Лишь бы не бомба. Беда! Делили бы там свои острова, куда на город- то прут? Шалые все политики. Никакого уважения ни к людям, ни к природе.

И две старушки чинно разошлись по своим домикам.

Холмск взяли быстрее, чем Корсаков, сопротивление разваливалось, потому что не было привычки его оказывать: не понарошку на учениях, а так, за родную землю — и вдруг умереть!

— Господство постмодерна в сознании сыграло свою дурную шутку даже с самыми дальними землями, —.говорил Первый, — и в ответ на дурацкий вопрос: «А почему это я должен защищать эту землю?» — ты получаешь японскую пулю в лоб — и все, дальше - ищи Ямамото на небесах. Он сыграет с тобой в ГО.

Qt+лсь TJe+им/и* lbмн* Пс+семгм**

— Они защищались, — возразит Командующий сухопутными силами, гордый разве тем, что Мост остался цел.

— Но защищались плохо, - ответит Первый.

— Вы, флотские, сначала научитесь охранять море, а сушу мы как-нибудь отстоим! Ты знаешь, свинка морская, что их 3-е авианосное соединение поддерживало нашу операцию, то есть операцию против нас. Они эти все свои проспекты будущих побед в Интернете вывешивают, мне молодежь нашла все их планы войны, пошагово играют, сволочи. В открытую. Так вот у них десант поддерживает четыре, слышишь, четыре легких авианосца, два крейсера, один эсминец и четыре фрегата. А у меня на море что? Что меня поддерживает?

Гном опоздал, вошел, сел на свое почетное место в угол и оттуда, поднявшись в свою очередь, сказал убийственно спокойно: «Японцы действительно поддерживают Курильскую и Южно-Сахалинскую операции действиями вертолетов и высадкой десантов на катерах. Но цели для ударов и десанта выбираются в зависимости от обстановки. Я бы "по умолчанию" приоритетом считал Корсаков. Там они и зашились более всего. А Невельск и Холмс сдали быстро, и к ночи они будут располагать свои штабы в столице, если вы ничего лучшего не накомандуете...»

Первый отобрал слово у зарвавшегося Гнома, встал и нейтрально сказал: «Целями японцев в южно-сахалинской операции на первом этапе был захват плацдарма на мысе Крильон, далее захват Корсакова, Невельска, Холмска, на втором этапе это будет переход в общее наступление, захват Южно-Сахалинска и на третьем этапе — наступление на Углегорск. В случае нормального функционирования тоннеля им захочется захватить сам тоннель, подвижный состав и железнодорожную станцию — точку смены осей вагонов. Захватить паромную переправу на Ванино им тоже понравится. Далее их привлекает наш мост. Они берегут его для себя. Взрывать не будут».