Заботливо подпирая плечом мою шатко покачивающуюся особу, Дьюла практически донес меня до порога квартиры, после чего развил бурную деятельность. Он бесцеремонно разбудил мирно почивающую ассони Элешку, похоже еще не отошедшую от бурных впечатлений минувшей ночи. Широко распахнув опухшие со сна глаза и потрясенно раскрыв рот, в который забыла вложить свою вставную челюсть, благонравная домоправительница испуганно таращилась на окровавленного воина, требующего с нее горячий завтрак на две персоны и бутылку хорошего вина. Я вполне понимала ее растерянность, ведь во всех событиях, произошедших вокруг меня за последние сутки, напрочь отсутствовали и логика, и последовательность, и здравый смысл. Ночью я уезжаю на шикарной машине в сопровождении троих суровых воинов, а утром возвращаюсь на такси с одним из них, причем выглядящим так, будто я убила и съела двух других мужчин и немного не доела этого, последнего… Так что ассони Элешке и впрямь было от чего растеряться.

Стянув ботинки и неряшливо сбросив на дорогой ковер измазанную глиной куртку, я вскарабкалась на свою монументальную кровать. Чувствовала я себя не то чтобы очень плохо, а вообще никак. У меня болело все сразу, и при этом — ничего конкретно…

— Таблеточку бы! — жалобно простонала я. — Не помню точно, как лекарство называется… Что-то типа: «Не знаю, где фен»…

— Ибупрофен! — догадливо гыкнул Дьюла. — Сейчас организую…

Кроме таблеток воин принес поднос с завтраком, горячий кофе, манерно разлитый в крохотные фарфоровые чашечки, бутылку минеральной воды и два бокала густого, словно кровь, красного вина «Эгри бикавер». Но, поднеся ко рту вилку с наколотым на нее поджаристым гренком, я вдруг уставилась в одну точку и надолго впала в ступор, прокручивая в голове сотню идей одновременно…

— Моя госпожа! О чем вы задумались? — окликнул меня Дьюла.

Я отложила надкушенный кусок и перевела на Дьюлу прояснившийся взор:

— Я поняла!

— Что именно? — Вольготно развалившийся в кресле юноша закинул ногу на ногу и вопросительно посмотрел на меня поверх тарелки с омлетом.

— Все! — пространно обобщила я, с хрустом вгрызаясь в гренок. — И про всех!

— Ого! — поощрительно улыбнулся молодой воин. — А подробности можно услышать?

Я со вкусом отхлебнула кофе и углубилась в подробности…

Если бы я была внимательнее несколько дней назад, то еще в подземельях Екатеринбурга обратила бы внимание на слова Стаса, разыскивающего некое раритетное устройство, упоминаемое в третьем пророчестве Заратустры. Но, увы, «хорошая мысля, как известно, приходит опосля», и лишь после беседы с Калебом я смогла правильно состыковать разрозненные элементы этой мозгодробительной мозаики, завязанной на меня, туманные пророчества и грядущий гнев бога Митры. Немцы и в самом деле не только присвоили табличку с пророчеством, но и сумели правильно перевести нанесенный на нее текст. Очевидно, в пророчестве упоминался некий агрегат, способный устранить нависшую над Землей угрозу или спасти какую-то часть населения. Причем он активируется только в моих руках, а именно поэтому немцы и ликантропы желали как можно скорее заполучить в свою безраздельную собственность мою титулованную персону…

Дьюла важно кивал, сосредоточенно внимая пространным рассуждениям, целиком и полностью соглашаясь с озвученной мною версией. Я рассказала ему о своих похождениях в подвалах Екатеринбурга, а теперь мне следовало выяснить, что могли дать нам собранные дедом документы. Поэтому я открыла черную папку и принялась читать вслух:

— «Информация из древних манускриптов ученых Востока и Запада тесно переплетается и взаимно дополняет друг друга. Доходит до того, что отдельные фрагменты описания строения мира слово в слово повторяются в различных около и строго религиозных трудах, включая Библию. Это наводит на обоснованную мысль о существовании общего первоисточника, цитаты из коего и приводились в последующих изданиях без ссылки на него. В документах эпохи расцвета Вавилона часто встречаются завуалированные упоминания о сборнике под названием «Гора света», а в другом документе, ориентировочно XVII века, написанном на латинском языке, сообщается, как некий монах по имени Феробар «выполнил некачественный перевод собрания древних книг о строении мироздания», составленных великими антами. Но кто такие эти «анты» — так нигде и не объясняется. В этих трудах мироустройство описано в терминологии, весьма схожей с той, которой пользуются в современной квантовой физике. И важно отметить, что в более поздних переводах подобные тексты содержат все больше ошибок и неувязок, превращающих их в абсурд, в расплывчатое описание чего-то мистического и недоступного человеческому разуму. Очевидно, что изначальные тексты отражали высочайший интеллектуальный уровень их создателей, но умственные способности переписывавших книги ученых неуклонно снижались, что объяснялось повышением уровня силы власти. То есть кто-то намеренно запутывал людей, скрывая от них истину, а постепенно деградирующие ученые уже не понимали сути написанных ранее книг.

Согласно «Горе света», принцип устройства архидревнего мира заключается в следующем: наша Вселенная замкнута не на себя, а на другой родительский мир, названный там Эониумом. Эониум представляет собой мир более высокого уровня развития, как в техническом, так и в ментальном планах. Между нашей Вселенной и этим миром существуют объекты соприкосновения, через которые происходит обмен живой и неживой материей. Именно пришедшие из Эониума существа и создали нашу Землю, применив для этого процесса еще недоступные нашему пониманию технологии и, согласно своему менталитету, признающие равные права за Добром и Злом. Они вложили в земное мироустройство оба начала бытия, изначально существующие в строго равных долях. Люди получили возможность встать на сторону любого принципа, создавая потоки энергии, неразрывно связывающие Землю и Эониум. Объект, через коий происходит притекание энергии, называется по-разному: Свет, Начало, Эдем, Рай. Объект, через который происходит вытекание энергии, называется: Бездна, Тьма, Поглотитель, Ад. Оба объекта могут существовать лишь парно, непрерывно компенсируя и уравновешивая друг друга. Соединяющее их энергетическое русло называется «небесный мост Чинват», обязанный находиться в условно нейтральном положении. Если количество одного вида энергии начинает отличаться от другого, весы мирового равновесия начинают колебаться, истощая или заливая негативными выплесками родительский мир, тем самым угрожая уже его благополучию. В случае значительного превышения количества темной энергии, выражающегося в моральном падении людей, страж, охраняющий мост Чинват, обязан восстановить безопасность родительского мира — Эониума, уничтожив вышедший из равновесия человеческий потенциал планеты… И в то же время, дабы исключить возможную ошибку и дать Земле последний шанс для исправления, родительский мир создал некое защитное устройство, способное остановить воздействие стража — бога Митры. Но получить доступ к нему способен лишь некто избранный, соответствующий критериям Творцов и прошедший через уготованные ими испытания…»

Я озадаченно взглянула на Дьюлу.

— Так, значит, все это истинная правда! — эмоционально выпалила я. — Легенда об Аримане, Ормузде и боге Митре — правда!

— Я в этом и не сомневался! — спокойно пожал плечами Дьюла. — Все мировые религии так или иначе отталкиваются от идеи о существовании Творцов и богов. А дарвиновская теория происхождения видов — ничем не подтвержденная выдумка!

— Ладно, с этим мы разобрались, — констатировала я, вынимая из папки еще несколько листов. — Я поняла все, кроме упоминающихся в тексте антов. Они-то кто такие и при чем?

Дьюла недоуменно развел руки, демонстрируя свою полнейшую неосведомленность в данном вопросе:

— Никогда и ничего о них не слышал! Но согласись, моя госпожа, все остальное можно признать вполне достоверным. Немцы уже намного опередили нас и ищут защитное устройство, способное противостоять гневу Митры. А что касается «избранного воина», то, — он отвесил уважительный поклон в мою сторону, — его я и имею честь лицезреть сейчас перед собой!

— Ладно! — повторно пробурчала я. — Хотя не скажу, конечно, что меня приводит в восторг миссия, выпавшая на мою долю. Ибо воин из меня, во всяком случае пока, — я насмешливо фыркнула и сложила пальцы в недвусмысленно-издевательскую фигуру, — вот какой…