— Глазами — маловероятно, — усомнился Рейн. — Все-таки склера и сетчатка — слишком уж хрупкие органы для проведения подобных фокусов. Можно ослепнуть. А вот через ладони огонь извергать — самое то…

Я скептично посмотрела на свои руки, даже потерла ладонь об ладонь, как две сухие палочки, и ничего тогда не добилась… Зато сейчас мои пальцы начинали потихоньку нагреваться пропорционально охватившему меня волнению, становившемуся все более напряженным…

Между тем ввалившаяся в ресторан бригада уже пересекла половину зала, уверенно продвигаясь к нашему столу. Их появление встретили шквалом восторженных аплодисментов и громкими одобрительными выкриками, адресованными предводителю отряда, обряженному в столь экзотический костюм.

— А где ваша Красная Шапочка? — со смехом осведомилась одна женщина, обращаясь к тому, смахивающему на волка.

Тот натянуто улыбнулся.

— Простите, мадам, — безупречно галантно приложил руку к берету второй мужчина, высокий и блондинистый, — но мы ищем своих подружек. Хотим пригласить их на бал-маскарад!

— Ах, как я им завидую! — усиленно за кокетничала изрядно подвыпившая посетительница. — Такие шикарные мужчины, в таких оригинальных костюмах!.. Настоящая новогодняя сказка!

«Сказочники» наигранно раскланивались во все стороны, крепко сжимая отнюдь не бутафорские автоматы. А меня в очередной раз неприятно поразила доверчивость и недальновидность наших обывателей, тупо зацикленных на извечном желании «хлеба и зрелищ». И как они не видели, что все это происходит на самом деле?

Сопровождаемый наемниками волк подошел к нашему столу, с открытой неприязнью взирая на выпрямившегося в кресле Рейна, тоже не сводившего с него настороженных глаз.

— Госпожа чаладанья, попрошу вас без сопротивления проследовать за нами! — Он немного склонил голову, оказывая мне знак уважения. — Поверьте, я являюсь вашим другом, и первоочередная моя задача — сохранность вашей драгоценной жизни! — Он говорил немного невнятно, но на безупречном немецком языке и при этом обращался только ко мне одной, намеренно игнорируя моих спутников. Они для него просто не существовали.

— Дама не танцует, Рихард! — холодно отчеканил Изгой, красноречиво опуская руку на рукоять своего меча. — Она останется со мной!

— Уж не ведаю, как ты здесь очутился, Рейн, — язвительно усмехнулся волк, — но лучше не вмешивайся. Не вынуждай меня сражаться с тем, кто некогда был для некоторых из нас ближе родного брата…

— Видимо, Логан крайне заинтересован в моей госпоже, если послал за ней свою самую главную ищейку! — презрительно ухмыльнулся Изгой, обнажая белые зубы. — Неужели не нашлось никого пониже рангом? Или ты стареешь, Рихард?

Волк гневно наморщил нос, сдерживая рвущееся из груди рычание. Я пристально вглядывалась в его поразительную фигуру, подмечая и человеческие пальцы, поросшие бурой шерстью, но оканчивающиеся огромными когтями, и пропорциональный торс с отнюдь не животными очертаниями, и умные зеленые глаза — совсем не звериной формы, сейчас — возмущенно прищуренные. Рихард выглядел весьма опасным противником, связываться с которым мне совсем не хотелось.

— А еще мне очень хочется узнать имя жреца, сумевшего близко свести ликантропов и немцев, а также предоставившего им секретную информацию об украденном из храма Митры артефакте, попавшем к «Аненербе» и позднее скрытом в катакомбах этого города! — нехорошо усмехнулся Рейн. — Не поделишься ли со мной знаниями, а, давний друг?

— Помолчал бы ты лучше, несчастный безумец! — отрывисто рыкнул оборотень, извлекая из укрепленных на спине ножен две изогнутые сабли. — Не лезь в дела Следящих! Если, конечно, не порываешься снова попасть на объединенный суд чаладов и получить повторный смертный приговор…

— Что мне суд и приговор? — горько хохотнул Рейн. — Что мне ваши стаи? Я ведь и так никогда не считался своим ни у лугару, ни у вас — ликантропов. А теперь я сознательно отрекаюсь от всего мира, от дома и родины и посвящаю свою жизнь ей, — он нежно мне улыбнулся, — моей госпоже!

— Значит, не отдашь мне ее по-хорошему?! — с ноткой усталости в голосе уточнил Рихард.

— Не отдам! — почти весело кивнул мой воин. — А отбирать силой — ой как не советую!

— Плевал я на твои советы! — яростно взревел ликантроп, мощным ударом ноги в щепы разнося уставленный блюдами стол, отделяющий его от меня. — Ублюдок проклятый!

Одним гибким движением Рейн вскочил со своего места, и, певуче лязгнув, их клинки встретились, высекая сноп огненных искр, а я ощутила, как по моим пальцам побежало горячее покалывание, грозя перейти в нечто страшное и смертоносное…

Представители каждой нации от рождения наделены ярко выраженными и испокон веков присущими лишь им одним особенностями менталитета, сказывающимися на их мышлении, характере и манере поведения. Причем масштабность этих качеств напрямую зависит от количества людей, вовлеченных в ту или иную ситуацию. Один немец всегда ассоциировался у меня исключительно с определением «пивная бочка» (конечно, до знакомства с Рейном), если их двое — с концерном, а трое — с мировой войной. Француз — любовник, два француза — дуэль, трое — революция. Англичанин — джентльмен, два англичанина — бокс, трое — парламент. Как понятно из этих примеров — аналогии слишком очевидны. Но перещеголяли всех, безусловно, мы, русские. Даже будучи уже осведомленной о тайне своего происхождения, я продолжала принципиально считать Россию своей родиной. Ведь недаром же проверенная жизнью мудрость гласит: не та мать — что родила, а та — что вырастила. А поэтому искоренять из своего характера взрывные, типично славянские черты поведения я не собиралась сознательно. Возможно, это и стало моей главной ошибкой, ибо каждый русский сам по себе — дурак, двое русских — это обязательно пьянка, а трое — традиционный мордобой. И можно себе представить, что происходит, если русские встречаются с немцами!.. А посему я безоговорочно уверена: Ледовое побоище, сражение при Мазурских озерах и Сталинградская битва стали далеко не случайными баталиями. Против судьбы — не попрешь…