Женька честно попробовала позвать речных рыбин. Она представила себе их темные спины и выпуклые глаза, вообразила легкую сеть из лески и мысленно потянула ее к берегу…

Ничего не вышло.

Возле травяной кромки суетилась мелкая рыбешка, которая и не думала даваться в руки голодным путникам. Тим попытался ловить ее футболкой, но добился только того, что на ивовой ветке стало одной мокрой тряпкой больше.

— Что у нас на завтрак? — Федор сонно потер щеку с отпечатавшимся на ней колоском травы.

— Дорога в Башню! — прорычал Тим. Он был страшно зол на себя из-за неудачи с рыбой.

— Ну, тогда мы с Боровом того… погуляем.

Сказал и исчез вместе с бульдогом в облаке цветущей черемухи.

— Я не пойду в Башню, — тихо вымолвила Женя.

— Тебе не кажется, что это смахивает на предательство? Ты бросаешь кошек.

Женя задумалась. Ей очень нравилось у людей крыш. С ними она впервые почувствовала себя частью чего-то большего, чем их с мамой крошечная семья. Даже дурацкий принцип не вмешиваться в жизнь обычных людей теперь не казался таким уж неправильным. Конечно, ей хотелось остаться: просыпаться каждое утро под крышей небоскреба в своей чудесной комнате, исследовать ночи напролет городские Дороги и рисовать скетчи на недоступных другим райтерам стенах. Этот мир подходил ей, словно сшитое в дорогом ателье платье. Вот только голос, настойчивый голос в голове толкал идти дальше. Похоже, она разгадала ребус Сохмет. Смерч, фонтан и облачная крыша — это приказ пройти посвящение у четырех рас.

Вот он ее путь. Ее предназначение.

— Я еще вернусь. — Женя уставилась на догорающий костер. — Потом.

Тим молча достал мобильник и включил его. Телефон пришлось усыпить на Дороге Сохмет, чтобы никто из фратрии кошек не догадался об участии Тима в посвящении. Все это время черный жук дремал в кобуре на поясе.

— Алло, Марта. С нами все в порядке. Мы на М4, в полусотне километров от Северного моста.

— За вами приехать? — Женя без труда разобрала слова главы Совета. В ее голосе послышалось облегчение. Искреннее или хорошо сыгранное.

— Нет. Женя прошла Дорогу Сохмет и теперь едет к людям ветра. — Тим хмуро посмотрел на свою подругу через завесу теплого воздуха. — Я с ней.

— Хорошо. Я свяжусь с ее мамой и позабочусь о школе. Пусть не волнуется. — Ни расспросов, ни упреков — настоящая кошка. — Береги ее. Легкой дороги вам. Обоим.

— Спасибо.

Едва Тим нажал на отбой, как кусты зашевелились, и к костру вышел Боров, неся в зубах большую кость с ошметками подвявшего мяса. Его плоская морда была преисполнена такого достоинства, что Женя внезапно почувствовала себя на приеме у английского посла. Или даже английской королевы. Было что-то в бульдоге от царственных особ. Возможно, многозначительный взгляд из-под широкого лба. Или породистая челюсть, как у монархов на старинных монетах.

— Налетайте! Я тут кое-чего принес! — А вот Федор больше всего напоминал котенка, впервые поймавшего мышь и теперь прямо-таки светившегося от гордости.

На примятую траву опустился пакет с зеленой надписью «ООО «Автогроб»». Женя, опасливо косясь на название, потянула за шуршащую ручку и вдохнула аппетитный запах. Шашлык! На дне пакета прикрытые пучком зелени и горячим лавашом истекал соком только что пожаренный шашлык.

— Откуда такое счастье? — растерянно спросила она.

— Написано же — из ООО «Автогроб»! — небрежно бросил ученик Шепота, вынимая пластиковую тарелку с горкой дымящегося мяса.

— Засовывай обратно! — процедил Тим.

— Ну почему?

— Потому что мы не будем ничего красть.

— Но я не крал!

— Федь, я же знаю, как ты к Шепоту попал. Пойми, мы — кошки, люди крыш. Мы не имеем права воровать. Даже еду. — От спокойного тона Тимофея Жене совсем расхотелось есть.

— Я ничего не воровал!

— А что? Купил?

— Нет! Заработал! Там на дороге кафе есть. Возле него мужик шашлык жарил. Похмельем мучился. Я с ним поспорил на три шампура, что вылечу его. И вылечил!

— Тим, вдруг это правда? — осторожно вставила Женя.

— А Боров, наверное, его от депрессии спас. Вон, какой мосол отхватил.

Пес укоризненно посмотрел на Тима и повернулся к нему упитанным задом.

— Кость Борову тетенька из кафе дала — он животом жалобно урчал. Понял?

— Ты как хочешь, а я начинаю есть, — твердо заключила Женя. — Лучше мы на обратном пути в кафе денег завезем, чем сейчас останемся голодными.

Мясо было жестковатым и слегка пригоревшим, но фантастически вкусным. Женя медленно жевала каждый кусочек и вспоминала все шашлыки, которые ей приходилось когда-нибудь пробовать. Их было совсем ничего. Один — слишком жирный — на корпоративном пикнике маминого журнала и еще парочка — из неизвестных науке зверей — во время Дня города в летнем кафе. Сравнивать эти кулинарные недоразумения с ароматными кусочками, добытыми учеником Шепота, было все равно, что выяснять, кто лучше знает химию с математикой — школьная училка или мадам Кюри.

Испортить Жене удовольствие не могло даже сердитое ворчание Тима и обиженные всхлипы Федора. Они жевали мясо, не глядя друг на друга. Наконец на пластиковой тарелке в лужице розового сока остался последний кусочек, который тут же исчез в бездонной утробе Борова.

— А на чем мы поедем? — поинтересовался Федор.

— Ты с Боровом — на рейсовом автобусе. Домой! — ответил Тим, собирая оставшийся мусор в пакет.

— Но я хочу с вами!

— А я хочу на финальный матч ЕВРО-12! Что с того?