– Бог мой, нет! – закричала Мари, как бы от чрезмерной нагрузки ее аналитического склада ума. – Я не собираюсь гнить пятьдесят лет в швейцарской тюрьме или быть повешенной за то, чего никогда не делала в Цюрихе!

– Есть способы разрешить эту проблему: я имею в виду Цюрих. Я уже думал об этом и могу это сделать.

– Как?

– Ради бога, какое это имеет значение? Соглашение, например. Я пока не знаю как, но я смогу произвести замену. Твоя жизнь в обмен на мою. И я обязан это сделать!

– Но не таким способом.

– Почему нет?

– Потому что я только что доказала правильность своей точки зрения. Даже приговоренный человек, абсолютно уверенный в своей виновности, смог бы это заметить. Человек по имени Кейн обычно не делает таких вещей, одну из которых ты только что мне предложил. Ни для кого… Ясно?

– Но я Кейн!

– Если бы меня даже принудили поверить в это, то не сейчас.

– Но что может сделать твоя правда? Разве она остановит кого-нибудь из них, если они нажмут на спусковой крючок?

– Это произойдет лишь в самом худшем случае. Сейчас я не готова допустить подобное даже в мыслях.

– Тогда ты не желаешь смотреть правде в глаза.

– Я рассматриваю два основных фактора, которые ты игнорируешь, а я не могу. Я буду жить с ними весь остаток моей жизни, потому что ответственна за них. Двое людей были убиты одним и тем же чудовищнейшим способом лишь потому, что они оказались между тобой и сообщением, которое кто-то пытается передать тебе. Передать через меня.

– Ты видела сообщение Корбельера? Сколько пулевых отметок оно содержало? Десять? Пятнадцать?

– Его использовали! Ты слышал его по телефону, так же как и я. Он не лгал, а пытался нам помочь. Если не тебе, то, во всяком случае, мне.

– Это… возможно.

– Возможно все, что угодно! У меня нет фактов, Джейсон, одни лишь противоречия, которые не могут быть объяснены, но которые необходимо объяснить. Ты не можешь быть тем, за кого ты себя принимаешь.

– Но все же это так. Я есть то, о чем тебе только что рассказал.

– Выслушай меня! Внимательно выслушай! У меня имеется определенный жизненный опыт, и он подсказывает мне, что, коль скоро ты пытаешься разобраться в происходящем, уже по одному этому твой ум – это не ум холодного и кровожадного убийцы. Я не знаю, кем ты был ранее или какие ты совершил преступления, но они не имеют ничего общего с тем, во что ты поверил, во что хотят заставить тебя поверить другие. И никакой убийца не предлагает того, что хочешь сделать ты. А поэтому, сэр, ваше предложение с почтением отклоняется.

– Ты ведешь себя как последняя дура! – взорвался Джейсон. – Я могу тебе помочь, а ты мне – нет. Дай мне шанс хоть что-нибудь для тебя сделать!

– Я не хочу! Не хочу, чтобы это было так! – Она притихла, тяжело дыша. Рот ее был приоткрыт. – Я думаю, что сделаю это, – прошептала Мари.

– Что сделаешь? – жестко спросил Джейсон.

– Чтобы у каждого из нас была возможность что-то делать, – она повернулась к нему спиной. – Я только что сказала это. Все это копилось долгое время: «Что другие хотят заставить тебя поверить…»

– О чем ты говоришь, черт возьми?

– О твоих преступлениях… Поверить в которые тебя пытаются заставить. Они хотят, чтобы ты поверил, что это твои личные преступления.

– Они и есть мои.

– Подожди минутку. Предположим, что они были, но не твои? Предположим, что доказательства были сфабрикованы так же, как это было сделано против меня в Цюрихе, но принадлежат они кому-то еще. Джейсон, ты не знаешь, когда ты потерял свою память?

– В Порт-Нойра.

– Это уже было тогда, когда ты начал ее восстанавливать, а не тогда, когда ты ее потерял. Раньше, чем ты попал в Порт-Нойра, и это может очень многое объяснить. Это может объяснить тебе противоречие между тобой и тем человеком, которым, как думают, ты являешься.

– Ты не права. Это не может объяснить те воспоминания, а вернее, видения, которые ко мне возвращаются.

– Может быть, ты вспоминаешь только то, о чем с тобой разговаривают. В этой газетной статье была еще одна верная информация, а именно: я достаточно хорошо владею компьютерной технологией применительно к своей специальности. Поэтому, когда я обрабатываю разрозненные факты, я знаю, что необходимо сделать, чтобы получить нужное представление о создавшейся ситуации. Если распространить эту методику дальше, то любой специалист, наблюдающий человека, страдающего амнезией, как в твоем случае, чье прошлое включает знание специальных предметов, языков и особенностей разных народов, по медицинским характеристикам сможет назвать несколько типов людей, к которым можно отнести этого больного. Неизвестно, сколько вариантов возможно на самом деле, их может быть несколько, а может быть, и один. Но одного обычно вполне достаточно.

Борн смотрел в сторону, стараясь раздвинуть стальные двери своего сознания, скрывавшие за собой прошлое.

– Так ты говоришь, что, похоже, мной управляет воображение? – вяло пробормотал он.

– Это конечный эффект, но это не то, о чем я говорю. Я говорю о возможности того, что тобой просто манипулируют. Это могло бы объяснить очень многое. – Мари дотронулась до его руки. – Ты утверждаешь, что иногда факты и события хотят как бы вырваться из тебя наружу, лишая тебя душевного равновесия.