Раджкумару, как всегда, нашлось что сказать.

— Не хочет обострять отношения, — заявил индус. — Он не идиот. Он знает: если кого-нибудь убьет, ситуация выйдет у него из-под контроля.

Радебе промолчал, но Янина Менц была уверена, что у него имеется на этот счет свое мнение. Поэтому она пристально посмотрела на него:

— Винсент?

Радебе облокотился на стол и, опустив голову, постучал пальцами по вискам.

— По-моему, нет.

— Что ты имеешь в виду? — раздраженно спросил Раджкумар.

— А вы оцените его положение в целом, — ответил Радебе. — Он бросил наркоторговлю. По своей воле. Орландо Арендсе сказал, что Мпайипели просто ушел, не дав никаких объяснений. Он специально выбрал для себя профессию, не связанную с применением силы, несмотря на то что платят ему сейчас гораздо меньше, чем прежде. Он начинает встречаться с матерью-одиночкой, живет с ней и ее ребенком, записался в заочную школу, покупает ферму. Что это нам говорит?

— Дымовая завеса, — поморщился Раджкумар. — А как же деньги?

— В течение шести лет он работал на наркобарона. На что он мог потратить все заработанные тогда деньги?

— На многое. Вино, женщины, азартные игры…

— Нет. — Радебе покачал головой.

— Винсент, — негромко спросила Менц, — что ты имеешь в виду?

— По-моему, он начал новую жизнь.

Она оглядела лица подчиненных. Ей хотелось проверить, многие ли считают так же, как Радебе. Пожалуй, больше никто.

— Тогда почему он не сдается? — спросил Раджкумар, взмахнув рукой.

— Не знаю. — Радебе пожал плечами. — Не знаю, и все.

Раджкумар с довольным видом откинулся на спинку стула, как будто победил в споре.

— Горбатого могила исправит! — сказала Янина, не сразу сообразив, что некоторые сотрудники подумают не о Мпайипели, а об их директоре. — Он уже десять лет не участвовал в больших событиях. А сейчас снова в строю. По-моему, все происходящее ему очень нравится.

Он проснулся как от толчка и понял, что «эль камино» стоит на месте. Потом он услышал голоса.

— Кос Кок, выходи!

— Зачем?

— Мы хотим посмотреть, не прячешь ли ты в кузове человека с мотоциклом.

Из-под брезента не было видно, что происходит.

— Ja, ребята, поймали вы меня. Здесь он. Только он гном на крошечном мотоциклике в пятьдесят кубиков.

Блокпост. Сердце гулко стучало в ушах; Тобеле казалось, что он пыхтит, как паровоз. Интересно, не кричал ли он во сне?

— Кос, ты всегда был болтуном. Всю жизнь!

— А вы, сержант, всегда были ghwar, хоть вы и голландец.

— Ghwar? Это еще что такое?

— Да я просто шучу, сержант. Что это сегодня с вами?

— Кос, сколько у тебя в кузове краденых овец?

— Сержант, я этим больше не занимаюсь.

— Ты лжешь, Кос Кок. Ты будешь воровать овец до самой своей смерти. Подними-ка покрышку!

Сколько там человек? Удастся ли ему?..

— Гербер, оставь его, у нас есть более важные вещи.

— Он вор. Клянусь, там у него мясо.

Тобела Мпайипели услышал грубый голос совсем рядом, рука провела по покрышке. Господи, он совсем беспомощен, безоружен, он лежит без всякой надежды на спасение!

— Сами видите, тут моя мебель, — сказал Кос.

— Куда ты направляешься?

— В Блумфонтейн. Ищу нормальную работу.

— Ха! Врет и не краснеет!

— Отпусти его, Гербер, он перегораживает дорогу.

— Говорю тебе, там у него овцы…

— Отпусти его.

— Ладно, Кос, убирай с дороги свою развалюху.

— А как же гном на мотоцикле? Не может же он все время путешествовать у меня в кузове?

— Заткнись, Кос! Длинный язык тебя до беды доведет.

— Ладно-ладно, сержант, я уезжаю.

Рессоры заскрипели; Кос Кок сел за руль, завел мотор.

— Кстати, Кос, сделай что-нибудь со своей выхлопной трубой!

— Как только выкину мотоцикл, — сказал Кос Кок и не спеша отъехал от обочины.

Квинн осторожно положил перед ней утренний выпуск «Аргуса». Она принялась читать.