– Чем я могу помочь?

– Когда Бомонт был в Рио, был ли он как-то связан с Морисом Граффом?

– Понятия не имею.

– Можем ли мы это как-то узнать? Нет ли в Рио людей, которые могут это знать?

– Нет, насколько я знаю.

– Черт, но нам необходимо узнать. Узнать о нем все, что только возможно.

Хелден нахмурилась:

– Это трудно.

– Почему?

– Три года назад, когда Гретхен сказала, что собирается выйти замуж за Бомонта, я была шокирована; я тебе рассказывала. В то время я работала для маленькой исследовательской фирмы на Лейчестер-сквер – знаешь, это одно из тех отвратительных мест, куда посылаешь несколько фунтов, а они добывают нужную тебе информацию. Все поверхностно, но зато у них есть свои источники. – Хелден замолчала.

– Ты собрала сведения о Бомонте? – спросил Ноэль.

– Попыталась. Я не знала, что искать, но все-таки попыталась. Я нашла университетские записи, собрала всю доступную информацию о его военно-морской карьере. Одни поощрения и рекомендации, награды и продвижения. Вот только была одна несообразность. Я попыталась найти сведения о его семье в Шотландии.

– И в чем же была несообразность?

– Ну, если верить военно-морским досье, его родители были обычными людьми. Впечатление такое, что он из бедной семьи. У них был овощной или цветочный магазин в городке под названием Данхиф, к югу от Абердина, у Северного моря. И тем не менее, он учился в университете в Кембридже, кстати, на дневном отделении.

– На дневном?.. Каким образом?

– На стипендии, по-моему. Он в ней нуждался, и ему ее дали, вот только прошения о стипендии нет. Все это выглядит странно.

– Ты попыталась что-то разузнать о его семье в Шотландии?

– Да, но узнать почти ничего не удалось. Они словно сквозь землю провалились. Я разослала несколько запросов к городскому клерку, на почту – в очевидные места, которые обычно не приходят в голову. Бомонты были, по всей видимости, англичанами, приехавшими в Шотландию однажды вскоре после войны, они прожили там несколько лет и потом уехали.

– Может, они умерли?

– Нет, судя по записям. ВМФ всегда обновляет свою документацию на случай ранений или гибели. Они по – прежнему числятся живущими в Данхифе, но они оттуда уехали. У почтового ведомства не было вообще никакой информации.

Теперь пришел черед Холкрофта хмуриться:

– Это звучит дико.

– Есть еще кое-что. – Хелден выпрямилась. – На свадьбе у Гретхен был один офицер с корабля Бомонта. Его заместитель, кажется. Он был на год или два младше и явно его подчиненный, но между ними было такое взаимопонимание, которое значит больше, чем дружба, больше, чем общение сослуживцев.

– Что ты называешь взаимопониманием?

– Они как будто все время думают одинаково. Если один начинает предложение, то второй может его закончить. Один поворачивается в какую-то сторону, второй может сказать, что он видит. Понимаешь, о чем я? Ты встречал людей, которые бы так понимали друг друга? Таких людей?

– Да, конечно. Братьев, влюбленных. И часто – военных, долго прослуживших вместе. Как же ты поступила?

– По тем же источникам я проверила данные и на этого человека. Обнаружилось нечто необычайное. Их учебные и военные досье были почти идентичны, великолепны по всем статьям. Они оба были родом из неизвестных городков, их родители ничем не примечательны и явно небогаты. Оба учились в известных университетах без какой-либо явной финансовой поддержки. И оба стали офицерами, хотя раньше не обнаруживали никакой склонности к военной карьере.

– А что с семьей друга Бомонта? Тебе удалось их найти?

– Нет, они числились живущими в небольшом городке в Уэльсе, но их там не было. Они уехали несколько лет назад, и никаких сведений о них не сохранилось.

То, что удалось узнать Хелден, соответствовало теории Ноэля о том, что Энтони Бомонт был агентом ОДЕССЫ. Теперь важно было изъять Бомонта – и его сообщников – из общей картины. Им нельзя позволить и дальше вмешиваться в отношения с Женевой. Может быть, они с Хелден ошибаются. Может быть, они свяжутся с Пэйтон-Джонсом, и пусть у него голова болит о Бомонте. Но следовало рассмотреть и другие возможности, а среди них – и опасность того, что британская разведка откроет досье Питера Болдуина и вернется к «Вольфшанце».

– То, что ты мне рассказала, совпадает с тем, о чем я думал, – сказал Ноэль. – Вернемся к твоему брату. У меня есть некоторые соображения о том, что произошло в Рио. Не хочешь теперь поговорить об этом?

Глаза Хелден широко раскрылись.

– Я не понимаю, о чем ты.

– Твой брат что-то узнал в Рио, не так ли? Он узнал о Граффе и бразильской ОДЕССЕ. Поэтому его травили, и ему пришлось уехать. Это были не деловые проблемы твоей матери или твоего брата. Это были Графф и ОДЕССА.

Хелден медленно вздохнула.

– Я ничего об этом не знаю, поверь мне.

– Тогда в чем дело? Расскажи, Хелден.

Она умоляюще посмотрела на него.

– Прошу тебя, Ноэль. Я так многим обязана тебе, не заставляй меня так расплачиваться. То, что произошло с Иоганном в Рио, не имеет никакого отношения к тебе. И к Женеве.

– Ты не можешь этого знать. И я этого не знаю. Я знаю только, что ты должна мне это рассказать. Я должен быть готов. Я слишком многого не понимаю. – Он схватил ее за руку. – Послушай, сегодня я вломился в комнату слепого. Я вышиб дверь, звук был ужасен – неожиданный и громкий. Это был старик, и он, конечно, не мог меня увидеть. Он не мог видеть страх в моих глазах. Его руки дрожали, и он шептал молитву по-французски… Мне захотелось подойти к нему, взять его за руки и сказать, что я понимаю, что он чувствует. Понимаешь, он не видел страха в моих глазах. А я испуган, Хелден. Я не из тех людей, которые вламываются в комнаты, стреляют и подставляются под пули. Я не могу повернуть назад, но я испуган. Так что ты должна мне помочь.