Но Ормус Кама в бомбейском музыкальном магазине, он разговаривает с высокой малолетней красоткой о том, кто написал «Heartbreak Hotel».

Мира переходит на крик:

— Ормус! Ты слышал, что я сказала?

— Да, — шепчет Ормус. На самом деле он напевает песню.

— Не прикидывайся психом, Ормус. Ты не такой уж чокнутый. Я хочу услышать твой ответ, сейчас.

— Что? — тихо переспрашивает Ормус Кама. — Вина Апсара? О, мне очень жаль, но она умерла.

О angry day, О angry day, When Time, like ash, will blow away. That's — what King David and the Sibyl say [371] .

На западе землетрясения прекратились, и за дело принялись строители. Банки и страховые компании строят новые дворцы на месте разломов, как бы демонстрируя превосходство своей власти даже над самой провинившейся землей. Оставленные землетрясениями шрамы превращаются в зоны реконструкции, в которых как грибы растут парки, офисные здания, кинокомплексы, аэропорты и торговые центры. Люди начинают постепенно забывать, и поэтому те, кто еще помнит, вызывают их раздражение. Ормуса Каму и «VTO» в числе других обвиняют в негативизме и паникерстве из-за того, что они продолжают исполнять песни из «Quakershaker» а также новую, в стиле госпел, аранжировку старинных стихов Томмазо Челано, полных страха и угрозы.

На юге, однако, разрушения продолжаются. Как будто земля подвергает дискриминации своих самых несчастных детей. В Индии, где дома строятся из грязи и грез, где основы жизни хрупки, ослаблены коррупцией, нищетой, фанатизмом и безразличием, — разрушения чудовищны. Это не нравится тем, кто считает, что Индия ничем не отличается от других стран, кто отрицает фактор самобытности, создающий неповторимую атмосферу на данной территории. Но факт остается фактом — в Америке земля не трясется, в Индии же то один кусок земли, то другой, то одна, то другая улица индийского города испытывают подземные толчки почти ежедневно.

Для многих наблюдателей из стран третьего мира очевидно, что землетрясения — это проявление новой гегемонистской геополитики, орудие, с помощью которого сотрясающие землю сверхдержавы намереваются тряхнуть и разбить вдребезги зарождающуюся экономику Юга, Юго-Востока и стран Азиатского побережья Тихого океана. Хвастливые заявления западных триумфаторов в период революционных потрясений 1989–1990 годов стали теперь их проклятием. Отныне все колебания земли воспринимаются как евро-американское оружие; обстоятельства, которые раньше квалифицировались страховщиками как воля Всевышнего, теперь рассматриваются целыми государствами как военные действия; и альтруизм, с которым обычные граждане западных стран раскошеливаются на оказание помощи пострадавшим, вкладываясь во всевозможные фонды, теперь выглядит как попытка постфактум избавить сильных мира сего от угрызений совести из-за причиненного ими ущерба. Индия, Пакистан, Израиль, Иран, Ирак и Китай объявляют о гигантских ассигнованиях на «тектонические войны». Началась своего рода новая гонка вооружений.

Все попытки скептически настроенных западных журналистов и политиков провести расследование и оспорить заявления представителей военно-промышленного комплекса, взявших на себя ответственность за глобальные землетрясения 1989–1990 годов, воспринимаются зачинателями новой гонки вооружений как дезинформация, а вмешательство международного движения за мир игнорируется. Призывы мировых лидеров заморозить эти опасные и дестабилизирующие общество программы, разработки новых «раскалывающих землю бомб» объявляются высокомерием и лицемерием. Челночная дипломатия Генерального секретаря ООН, вызвавшегося убедить все заинтересованные стороны принять участие в срочно созванном симпозиуме под девизом «Сомкнем руки над разломами», где они могли бы начать переговоры по поиску конструктивного решения конфликта, ни к чему не приводят. В поддержку решений лидеров «Большой сейсмической семерки» проходят массовые народные демонстрации. В людях пробудились национальная гордость и самоуважение, и они заявляют, что готовы позволить своим детям голодать, только чтобы получить возможность потрясать мир, с которым они, кажется, уже могут соперничать на равных в таких престижных соревнованиях, как конкурс «Мисс мира» и Кубок мира по футболу. Стены домов в Дели, Исламабаде и других столицах, где склоняются к жесткому сейсмокурсу, увешаны лозунгами в поддержку развития сейсмотехнологий. Никаких полумер и сомкнутых рук. Когда мы сможем сотрясать землю, мы сами протянем руку для приветствия.

Землетрясения в Индии продолжаются, и местные политики продолжают обвинять в этом (наряду с Западом) вечных врагов страны на севере и северо-западе, и это еще больше накаляет обстановку, хотя угроза войны и без того чрезвычайно велика. Голматол Дудхвала, вдова убитого Пилу, получает от этого огромные политические барыши. В век, отмеченный быстрыми взлетами к власти вдов убитых в результате покушения мужей, шарообразная неграмотная Голматол, с ее постоянными призывами к мщению, последняя в этом списке: если она добьется своего, миру придет конец. Но погибнет он не от взрыва, а от содрогания.

Теперь все — Новые Квакеры.

Многое из того, что годами было сокрыто, теперь выброшено на свет божий непрекращающимися подземными толчками. Когда было объявлено, что возродившаяся рок-группа «VTO» планирует добавить к своим гастролям концерты в Бомбее и Дели и что на них будут исполнены «О Angiy Day» и песни из альбома «Quakershaker» в качестве поддержки западных мирных инициатив, возглавить движение против возвращения Ормуса Камы вызвалась совершенно неожиданная кандидатура. Его старший брат Сайрус Кама делает из тюрьмы Тихар заявление, получившее широкую народную поддержку.

Сайрус, в его шестьдесят один год, по-прежнему считается опасным сумасшедшим и еще ни разу, ни при каких обстоятельствах не просил об освобождении. Он выразил свое твердое мнение, что ему следует оставаться в «его любимом Тихаре» до конца своих дней, так как только в тюрьме он может не бояться, что Подушечник, который, вероятно, до сих пор таится в нем, снова проявится и совершит очередные чудовищные преступления. Он серийный убийца, это правда; однако в стенах тюрьмы мягкость его характера продолжает привлекать к нему людей. Сколь бы часто ни менялись его охранники, они уходят его учениками, так как Сайрус стал мудрецом, он провел эти годы в тишине, в постоянных занятиях, освоил древние языки и изучил древние книги — совсем в стиле Дария Камы. Его «Медитации о Калки» (Калки — это последнее воплощение Вишну, который низойдет на землю только для того, чтобы объявить о конце света) были опубликованы в умных журналах и перепечатаны в виде буклетов и дешевых книжек многочисленными мелкими издательствами, и многие университетские профессора и восторженные студенты считают его одним из глубочайших мыслителей страны, рупором наших тревожных времен — судя по всему последних. Как заслуживающий внимания яркий мыслитель, труды которого были опубликованы, и человек, чья решимость (пусть в некотором роде и вынужденная) вести простую жизнь, полную самоотречения, вызывает восхищение, Сайрус стал символом того, на что способен человек, если он не ропщет на свою земную долю, а принимает ее со смирением. Его тело в оковах, но дух его, по мнению восторженных почитателей, — дух его подобен радостной песне птицы, льющейся высоко в поднебесье.