— Конечно. Но, понимаете, “Московская” не нашего производства…

— Как?..

— Судя по этикетке, произведена в Прибалтике…

— Господи! — вырвалось у меня. — Как она попала в Юж-номорск?

Геннадий Яковлевич развел руками.

— Эту загадку еще предстоит решить, — сказал он. — Потом я допросил привезенных со свадьбы. Мунтяну, ну, жених, вставать пока еще не может, но показания дал.

— Он знает, что тесть умер?

— Нет, от него скрывают.

— Так что же рассказал Штефан?

— Говорит, что не имеет представления, как в его бокале оказался спирт… По его словам, Андрей Петрович весь вечер подбивал его выпить… Как только приехали в банкетный зал, Маринич, уловив момент, когда Ольги не было рядом, намекнул Мунтяну: мол, нехорошо, не обмыть такое событие — грех. Даже сказал будто бы полушутя-полусерьезно: “Не выпьем — разведетесь…” Штефан оказался как бы меж двух огней: с одной стороны, тестя не хочется обидеть, а с другой — дал слово Ольге. Она на полном серьезе предупредила Штефана: если выпьет хоть грамм, то прямо со свадьбы уйдет и между ними все будет кончено… Жена, разумеется, для него дороже… Он так и заявил Андрею Петровичу. Тот отстал. Правда, бросил: ты, мол, как знаешь, а я сам себе голова… Прошел час, другой… Штефан стал замечать, что глазки у тестя несколько помутнели, движения стали какие-то неуверенные… Штефан пил только лимонад да безалкогольное шампанское и вино, что привез Берикашвили, “Гвиниса” называется… Однако один раз, когда он выпил бокал “Гвинисы”, ему показалось, что в вино подлили водку… Но признаться невесте Штефан побоялся: еще подумает, что ее обманывает. Нарушил слово и хочет свалить на кого-то… Короче, Штефан промолчал… Ваня Сорокин, шафер, что сидел рядом с ним, признался на ухо Штефану, что ему, кажется, тоже подлили в “Гвинису” спиртное…

— Постойте, постойте, — прервал я следователя. — Помните, в видеозаписи есть момент, когда Сорокин предлагал Ольге грузинского безалкогольного вина? Ольга отказалась, и Сорокин наполнил бокалы Штефану и себе… Может, именно тогда они выпили вина с метиловым спиртом?

— Вполне возможно, — сказал Володарский. — Надо еще раз посмотреть видеозапись, хорошо бы вместе с Мунтяну и Сорокиным… В общем, Штефан почувствовал себя плохо часа через полтора, так же как и шафер.

— Вы допрашивали Сорокина?

— Да. Он подтвердил то, что рассказал Мунтяну.

— Откуда, по их мнению, в “Гвинису” попала отрава?

— На этот счет оба ничего не могли сказать. Если вы помните, со свадьбы увезли семь человек, — продолжал Геннадий Яковлевич. — Помимо жениха, шафера, Маринича и оператора Каштанова — еще двух гостей и повариху Волгину… О Мариниче и операторе я скажу позже. Те два пострадавших гостя уверяли меня, что пили только прохладительные напитки и безалкогольное вино. Когда пили “Гвинису”, тоже почувствовали привкус водки.

— Опять “Гвиниса”, — вздохнул я.

— Вот именно! — Следователь достал из папки протокол допроса. — Теперь о Волгиной… Очень жизнерадостная особа, во время нашей беседы все время хихикала… Выпила почти стакан метилового спирта, а отделалась легче всех! По ее словам, шкалик ей предложил сам Маринич. За хорошую работу.

— Когда?

— Волгина говорит, гости сели, по первому разу закусили, отведали ее котлет по-киевски, и сразу после этого на кухню завалился Андрей Петрович… Пиджак расстегнут, левая сторона оттопыривается… Спрашивает, где кудесница, которая готовила котлеты. Волгина отвечает: “Я”. Он обнял ее за плечи и говорит: “Золотые у вас руки! — А на ухо шепчет: — Примем по сто грамм?..” Повариха согласилась… Повела в закуток, достала фужеры, два бутерброда с красной икрой. Маринич вынул из кармана початую бутылку… Выпили за здоровье молодых. Причем Волгиной он налил почти полный стакан. Себе — поменьше. Объяснил, что надо еще с одним хорошим человеком выпить… Повариха считает, что Андрей Петрович был уже навеселе… Волгиной стало плохо часа через полтора, но она скрывала до последнего.

— Она не помнит, какую именно бутылку достал из кармана Маринич?

— Очень хорошо помнит! Наша “Столичная” со знаком качества.

— А Маринич не говорил ей, случайно, где купил водку?

— Нет, он не сказал, а она не поинтересовалась.

— Понятно, — кивнул я. — Жаль, что не прояснен такой важный момент…

— Еще бы! — сказал Володарский. — Неизвестно еще и то, что и где пил покойный оператор Станислав Каштанов…

— Какие показания дал его ассистент? — спросил я. — Юрий Загребельный.

— Я еще не беседовал с ним, — ответил следователь и посмотрел на часы. — Загребельный обещал прийти в прокуратуру. Понимаете, он должен встретить мать Каштанова. Ей сообщили утром по телефону, и она тут же вылетела в Южноморск… Думаю, ассистент оператора скоро появится… Знаете, Захар Петрович, мне кажется, что Маринич и Каштанов выпивали вместе. Режиссер намекал, да и Загребельный обмолвился, что оператор не дурак выпить. Отец невесты, как мы знаем, — тоже. И потом, Маринич всю свадьбу крутился вокруг Каштанова, и оба несколько раз отлучались из зала.

— Вполне вероятно, — согласился я. — Главное, необходимо выяснить, где они брали водку.

В кабинет заглянула Карапетян:

— Можно?

— Нужно, Кармия Тиграновна! Ну, что там у вас? — нетерпеливо спросил я.

— Что анализы? — спросил Володарский.

— Сейчас, сейчас, — с улыбкой посмотрела на нас Кармия Тиграновна. — Во-первых, Захар Петрович, в пансионате “Скала” в номере Белугиной сохранилось все как было. Фрукты на столе_ стаканы, разбитая бутылка из-под “Пшеничной”… Между прочим, приехал муж Белугиной. Кто-то из персонала проболтался, что она пила с другим мужчиной. Муж, естественно, рвет и мечет! Прямо Отелло! Пригрозил директору пансионата, что дело так не оставит. Развели, говорит, разврат и пьянство!.. В пансионате паника! Кошмар! — темпераментно жестикулировала Кармия Тиграновна.