— Как откуда? Это были самые мои близкие люди во всей Варшаве, а значит… и вообще. И я, правда, думаю, что и я для них — тоже. Они были очень одиноки, правда. Ну и я… И вот мы были лучше всяких родных, правда. Я была для них вроде дочери, правда…

Барбаре становилось все труднее говорить, и я сдвинул разговор чуть-чуть в сторону.

— Вот что значит полежать в гостинице на диване.

— То есть?

— Ну как же… Лежал я в гостинице на диване, вгляделся в картинку, влюбился в нее, захотел иметь. И вот пожалуйста — изменение реальности. Одинокие и вовсе чужие люди стали близкими и родными.

— Однако это так, правда.

— Да и мы… в общем-то, подружились. Пожалуй, если бы не эта картинка, я сейчас не сидел бы здесь и не пил кофе.

— Хороша дружба. За десять лет ни письма, ни звонка.

— Не ругайтесь, пани Барбара. Зато я сохранил ключ от лифта…