– Ну, что узнал? – спросил Черемин, когда его жена выпорхнула из кабинета.

– Ничего особенного. Основной доход – охранная фирма. Почти все банки отправляют через него деньги – ни одного прокола. Есть пара обменников в центре. Прикупает по дешевке недвижимость. В основном барахло – старые склады возле Товарной, сараи, землю за городом, одним словом, фигня сплошная.

– Это не фигня. Парень соображает. Склады на гектаре земли с подъездными путями лет через пять потянут на миллион баксов. Сарай в городе – это площади под застройку, участок за городом у пруда недалеко от дороги – элитные коттеджи! Что еще? Связи, друзья?

– С Дашкой его никогда раньше не видели.

– Я не это имел в виду.

– Он выкормыш бывшего полкана Селиева. Они служили вместе в Чечне. Теперь крутится с Глушко, тоже из чеченцев. Такой же фраер, но хорошо законтаченный. Они вместе что-то мутят с бывшими афганцами и чеченцами. Фонд какой-то или клуб.

– Не дурак парень. Фишка выигрышная… – Черемин раскурил потухшую трубку и, затянувшись, выпустил через нос две сизых струйки дыма. – Как он связан с Черепом? Не могло это происшествие в кабаке быть подставой, чтобы подсунуть мне Краснова?

– Теперь они связаны до гроба. Сегодня утром на него наехали двое пацанов младшего Черепа. Весь офис изрешетили из «калашей». Не знаю, как там и что, но один из них в морге с поломанной шеей, другой с пробитым черепом парится в КПЗ. А парень перышки почистил и тут же намылился в «ПосейДон» на обед с Савельевым и Геней Армавирским. Вышел оттуда через час с чемоданчиком и первым делом – в свои обменники. Зуб даю, Геня ему подкатил чемодан зелени!

– А вот с этого места подробнее!

– Последнюю неделю он ездил на депутатской «Волге». Причем мотался он по московской трассе под Каменском. Его видели на двух наших заправках с ватагой бугаев. Человек шесть.

– Хочешь сказать, что бойня на хуторе Волчьем его рук дело?

– Я бы сказал, что там почерк Секача – начальника охраны Армавирского. Он любит работать топором.

– Тогда что же?

– А что бы ты сделал, если бы у тебя пропали две фуры с компами?

– Хм… – улыбнулся Гоген. – На живца?

– Точно! Только не посадишь же живцом бритых братков, которые только и умеют, что палить очередями на авось! Менты мне сказали, что у двоих были ранения в правое плечо и у одного в бедро.

– Живьем, значит, брали? Интересно! Неужто у него есть такие профессионалы?

– Похоже, дело было так. Они вычислили крота, подсунули ему фуру с туфтовыми ксивами, тот клюнул и передал данные братве. Те фуру завернули, тут Краснов и накрыл их со своими архаровцами. Пятеро тепленьких и один с пулей во лбу. Спецназ, мать его! Стоит это чемодана зелени?

– Интересно все это, – повторил Черемин. А что, если… Приглашу-ка я его завтра на чашку кофе. – Он задумчиво кусал мундштук трубки, глядя перед собой. – Есть здесь что-то…

– Думаешь, он сгодится?

Они уже около десяти лет были вместе и понимали друг друга с полуслова, хотя и были совершенно разными людьми. Коля Темный – в прошлом отчаянный гопстопник и налетчик с тремя ходками, и бывший искусствовед с криминальными наклонностями, эстет и сибарит, известный в деловом мире Нижнедонска как Гоген. На самом деле эта кличка прилипла к нему еще в институте, после скандальной курсовой о Гогене. Тогда ему чуть ли не приклеили ярлык диссидента, но дело спустили на тормозах, после того как Черемин дал согласие на сотрудничество с КГБ.

Первым его делом была подмена нескольких малоизвестных полотен из запасника музея, в котором он работал экспертом. Он собрал группу специалистов, копировавших и старивших подделки, делая их почти не отличимыми от оригиналов. Черемин подменял полотна и продавал копии иностранцам по богемным каналам. Когда началось смутное перестроечное время, к этим специалистам добавились профессиональные домушники, медвежатники, а позже и налетчики. Команда по наводке Гогена успешно бомбила известных коллекционеров, и каждое дело под тонкой режиссурой творческой личности Черемина превращалось в шедевр, тут же пополнявший скрижали висяков в архиве прокуратуры.

Но по-настоящему Черемин стал в ряд наиболее важных авторитетов Нижнедонска после того, как принял трудное для себя решение о слиянии своих воров-интеллигентов с душегубами Коли Темного. Тут он тоже угадал веяния времени. Черемин генерировал идеи, а приземленный мозг Коли адаптировал их к настоящему моменту и реализовывал с непреклонностью и холодной жестокостью бесчувственной машины. В то же время его собственные бандитские ноу-хау в руках Гогена приобретали законченность и блеск.

Сейчас они, каждый по-своему, обсасывали трудную ситуацию, в которой оказался Денис, обдумывая возможные варианты использования его, говоря языком военных моряков, в качестве брандера [1] в неминуемом столкновении с Черепом, казавшемся неизбежным.