— Теперь она уже поправляется, и ты не волнуйся, — Серебряков тронул его за плечо. — Я лично разговаривал по телефону с врачом районной больницы. У твоей мамы были почечные колики. Теперь ей уже легче — камень вышел. Днями выписывается из больницы... — Он сделал паузу. — Надежда Федотовна сама поехала. Я хотел тебя отозвать, но «Гордый» был уже далеко... Вот она и поехала. Может, тебе дать отпуск?

— А как же испытания?

— Они еще не начались.

— Нет, не поеду, — возразил Петр. — Я поеду с Ирой. Мать очень просила. Если теперь у нее со здоровьем все хорошо, я поеду с Ирой. А вам, Василий Максимович, большое спасибо за заботу. — И неожиданно он добавил: — За Иру не волнуйтесь. Я очень ее люблю. И никогда не обижу. Слово офицера... — Голос у него сорвался.

На рассвете корабль отдал швартовы и направился в район полигона.

Под вечер прибыли в заданный район. Косые солнечные лучи дробились на палубе и надстройках. Море тихо плескалось у борта. Серебряков поднялся на мостик, поднес к глазам бинокль. Справа у острова на якоре стоял «Гордый», рядом с ним — «Витязь».

— Подходите поближе к острову, — сказал Склярову комбриг.

Зазвонил телефон. Грачев докладывал, что установил связь с вертолетом.

— Запрашивают, когда вылетать.

— Пусть ждут сигнала.

Корабль взял курс к острову. Савчук стоял на правом крыле мостика и молча смотрел на клочок суши. А когда корабль встал на якорь, он попросил Серебрякова передать по радио командиру «Гордого», чтобы с группой обеспечения прибыл на борт «Бодрого».

— Инструктаж начнем через полчаса, — сказал Савчук комбригу и устало спустился с мостика.

К борту «Бодрого» пристал катер. По трапу на палубу поднялись Ромашов и капитан вспомогательного судна «Витязь». Поздоровались.

— Как плавалось? — спросил Ромашов.

— Хорошо, — усмехнулся Скляров. — Почему не отвечал на мои радиосигналы.

Ромашов сказал, что по тревоге его вызвали в штаб, приказали взять на борт группу специалистов и — в море. Адмирал строго предупредил, что как только корабль прибудет к острову, бросить якорь и никаких радиопередач не вести.

— Вот я и затаился как краб в норе, потому и не отвечал, — усмехнулся Ромашов. — И потом ты же знаешь, «Гордый» неделю назад вернулся из дальнего похода. Я мог бы и не принимать участия в испытаниях, но я не стал возражать комбригу. Не знаешь, долго тут простоим?

— Меня это не волнует, — сухо отозвался Скляров. — Все зависит от конструктора. Как он решит, так и будет. Да, а что там у тебя в походе случилось?

Ромашов нахмурился:

— Гирокомпас вышел из строя, пришлось заходить в базу. Но адмирал не ругал, хотя у меня на душе кошки скребли. — Он глянул куда-то в сторону острова, где неподалеку на волнах колыхался «Гордый». — Я-то почему хотел послать сюда старпома? Молодой он, практики маловато, а волна крутая...

Инструктаж проводился в кают-компании. Серебряков объяснил, зачем сюда прибыли корабли, что надлежит делать, а потом предоставил слово Савчуку. Конструктор встал, оглядел присутствующих.

— Товарищи, — взволнованно сказал он, — испытания на стадии завершения. Сегодня произведем взрыв. Хочу обратить ваше внимание на точность в исполнении команд. Когда будет дан сигнал по радио, вы, капитан «Витязя», берите людей и — на катер. Взрыв будет сильный, и надо успеть уйти на безопасное расстояние...

Капитан первого ранга Серебряков подвел итоги совещания.

— Все ясно, товарищи? — спросил он в заключение. — Тогда прошу на свои корабли...

У острова «Бодрый» уменьшил ход. Моряки выкатили тележку на корму, и теперь мину тщательно осматривал конструктор. Кесарев стоял рядом.

— Какая глубина? — спросил конструктор. Кесарев назвал цифру.

— Маловато. Добавим метров пять — десять... — И тут же Савчук сам сделал все, что требовалось.

На корабле прозвучала боевая тревога, и «Бодрый» вернулся к острову. Птицы в испуге поднялись с насиженных мест, оглашая всю окрестность пронзительным криком.

Мину прямо с тележки выбросили в море. Она закачалась на воде и исчезла в пучине. Поднявшись на мостик, Савчук вызвал на связь «Витязя».

— У нас все готово, — сказал он капитану. — Начинайте движение. Курс — сто градусов. Повторяю: курс — сто градусов.

— «Нептун», я — «Орбита». Вас понял. Курс — сто градусов. Даю ход...