— Ушли от заданного курса, — сухо заметил Скляров. — Мне бы не хотелось напоминать вам, что вахтенный офицер обязан строго следить за курсом. Что, разве неясно?

Кесарев доложил, что при развороте ветер отнес корабль в сторону, к тому же вошли в район течения — и рулевой не успел выровнять курс.

— Товарищ командир, — прервал их разговор радиометрист, несший вахту на станции наблюдения, — вижу цель!

Скляров метнулся к нему. На экране светилась тонкая, как острие ножа, зеленоватая точка. Она ширилась, становилась ярче. «Лодка?» — недоумевал Скляров, хотя понимал, что «противник» не мог так демаскировать себя. Одно дело всплыть под перископ, а другое — совсем всплыть. Нет, это не лодка.

— Рыболовецкое судно, — высказал догадку Кесарев.

Но радиометрист уточнил свой доклад:

— Траулер, товарищ командир.

Это шла на промысел «Горбуша». Капитаном на ней Серов, бывший подводник, о котором Скляров не раз слышал в рыбном порту. Адмирал Журавлев, знавший Серова еще по военным годам, однажды сказал: «С осколком в груди плавает...» Глядя в темноту ночи, Скляров спросил Кесарева:

— Вы, кажется, тоже с ним знакомы?

В голосе командира не было иронии, и Кесарев тихо ответил:

— Да, знаю...

— А дочь его?

— Веру, да? — Кесарев перевел взгляд в сторону, чтобы Скляров не видел в эту минуту его глаза. — Я давно знаком с ней. Она очень милая...

Скляров как бы между прочим заметил, что лет пять назад он был у нее на свадьбе. Ему понравился муж Веры Борис Алмазов, добротный моряк и отменный штурман. Плавает под началом Серова.

— Я уверен, что из него выйдет отличный капитан, — Скляров взглянул на Кесарева. — Да, Вера добрая, она любит своего Бориса. Всегда встречает его на причале.

«Я-то лучше знаю, как она любит его», — усмехнулся в душе Кесарев.

На трапе послышались чьи-то тяжелые шаги, и вот уже Скляров увидел замполита. Леденев сказал, что у акустиков пока тихо. На вахте Олег Морозов, у которого, как говорили в бригаде, «нюх на лодки». Леденев видел, что Скляров не расположен расспрашивать, как там на других постах, и все же сказал:

— Люди не смыкают глаз.

— В этом районе сложная гидрология моря, — заметил командир. — Акустики у Котапова молодые, вот и боится, как бы маху не дали.

...Корабль медленно шел близ скалистого берега, зорко следя за морем и вслушиваясь в голоса глубин. Скляров все еще не мог успокоиться. Одно дело, когда ты выполняешь приказ, зная, что делать, и другое — когда тебе предложено действовать самостоятельно. Тут уж надейся только на себя, на свой экипаж, да так рассчитывай свои действия, чтобы не вкралась ошибка. Командир по-прежнему настороженно всматривался в кипящее море. Чернота все окутала вокруг. Скляров взял микрофон и запросил Морозова:

— Что слышно, мичман?

— Чисто, товарищ командир. Шумы от рыбы. Идет косяками.

Скляров выключил микрофон.

— Худо дело, комиссар, — сказал он Леденеву. — Все не так, как в прошлом походе. Ну, чего молчишь?

Леденев, который никогда не спешил с выводами, сдержанно заметил:

— О чем жалеешь, Павел Сергеевич? Ты поразмысли, все взвесь. В том походе, думаешь, выиграл ты бой? Нет, проиграл!

— Но ведь мы ее атаковали, а не она нас, — засмеялся Скляров.

— Я не о том. — Леденев откатил ворот реглана, потому что ветер дул ему в лицо и слезил глаза. — Командир лодки допустил тактический просчет. Он выбросил помехи в тот момент, когда «Бодрый» находился у мыса. А грунт там каменистый, тебе и акустику хорошо известный. Я не знаю, почему он не стал форсировать противолодочный рубеж, но тогда бы тебе пришлось круто...

Скляров возразил: нет, у командира лодки был другой замысел, потому-то он и изменил курс. «Бодрый» искал лодку на глубине у фарватера, а она ушла мористее. И Скляров атаковал первым. Победа его была не случайной, а вполне закономерной, и риск его тоже был обоснованным. Командир учел все — и навигационную обстановку, и возможности своего корабля, и даже психологию командира «вражеской» лодки.

— Ты понимаешь? — объяснял Скляров своему замполиту. — Ведь наш «противник» не решился вести с «Бодрым» поединок, а спрятался у скал. Тут мы его и накрыли. Кстати, помнишь, еще Фрунзе говорил: нападение действует на психологию противника тем, что уже одним этим обнаруживается воля более сильная. Подчас инициативный, хотя более слабый противник путает все расчеты врага, -расстраивает его планы и одерживает победу. Думаю, не станешь возражать?

Корабль развернулся и теперь шел вдоль острова. В этот момент радиометристы обнаружили самолет «противника».