И все же поступали и обнадеживающие новости. Представители Ватикана в Уругвае также предприняли попытки вступить в переговоры с повстанцами с целью освобождения Дэна. Кроме того, Рею позвонил какой-то человек, назвавшийся Сизаром Берналом, и сказал, что работал вместе с Дэном в Уругвае и что «тупамарос» не такие уж жестокие люди. По его словам, он провел в Монтевидео четыре года, и поэтому прекрасно их знает. Это совсем неплохие люди. Рей хорошо запомнил последнюю фразу.

Некоторые газеты стали вспоминать другие случаи похищения людей и что с ними потом произошло. Так, к Бразилии в свое время был похищен американский посол, которого держали до тех пор, пока бразильское правительство не согласилось выполнить точно такие же условия, которые были выдвинуты теперь «тупамарос». Посол (его звали Чарлз Бэрк Элбрик) был освобожден и вернулся к себе в посольство целым и невредимым, если не считать небольшой царапины на лбу.

Родственники Дэна знали, что его состояние значительно серьезнее, поскольку сообщалось, что в момент захвата он был ранен. В своей записке «тупамарос» написали, что пуля вошла в верхнюю правую часть грудной клетки и вышла под мышкой. Представитель государственного департамента заявил протест, указав, что своим отказом отправить Дэна в больницу «тупамарос» лишь «усугубили бесчеловечность своего поступка».

В записке «тупамарос», изобиловавшей медицинскими терминами, говорилось, что ни один из жизненно важных органов Дэна поврежден не был. Судя по всему, ему было больно, но его жизни ничто не угрожало.

Прошла неделя. Ни одна из сторон уступать не хотела. Братья и сестры Дэна все больше теряли надежду на то, что весь этот ужас когда-нибудь кончится и они снова увидят его. Из газетных сообщений следовало, что в уругвайских тюрьмах томятся сотни людей. Но президент Пачеко по-прежнему отказывался освобождать указанных 150 заключенных, хотя лишь это могло спасти Дэна.

В Ричмонд пришло сообщение, что Дэн лично просил правительство США содействовать его освобождению. Рею позвонили из «Палладиум-айтм» и попросили приехать в редакцию, чтобы ознакомиться с переданным по телеграфу факсимиле записки Дэна Ханке. Рей внимательно изучил ее и сказал, что записка, вне всякого сомнения, написана рукой брата.

Записку нашли после того, как кто-то из «тупамарос» позвонил в редакцию одной из газет в Монтевидео и велел осмотреть туалет в баре, расположенном в центре города. В записке, прикрепленной клейкой лентой к сливному бачку, говорилось:

Узнав об этой просьбе, телеграфные агентства высказали было предположение, что теперь президент Пачеко объявит всеобщую амнистию для политзаключенных. Но прошел еще один день, а уругвайское правительство так ничего и не предприняло. Рей и остальные члены семьи Митрионе чувствовали, что нервы у них на пределе. Медлительность властей была, однако, сопряжена с более серьезными последствиями. Похитители намекали теперь, что их терпение на исходе. В записке, подброшенной на радиостанцию в Монтевидео, «тупамарос» предупредили, что будут ждать сообщение властей об освобождении своих товарищей до полуночи 7 августа, т. е. до пятницы. «Если к этому времени никакого официального заявления сделано не будет, мы положим всему этому конец и сами вынесем приговор».

Агентство Ассошиэйтед Пресс заявило, что еще не ясно, содержит ли последняя фраза угрозу. В Ричмонде, однако, хорошо поняли смысл записки и интерпретировали ее однозначно.

К концу недели у всех в Ричмонде возникло ощущение, что события в Уругвае вышли из-под контроля. В своей новой записке «тупамарос» обвинили Дэна в шпионской деятельности в пользу Соединенных Штатов. Если бы семья Митрионе не испытывала такого страха, это надуманное, на их взгляд, обвинение могло бы вызвать у них возмущение. В записке далее говорилось: «Он представляет державу, истребляющую целые народы во Вьетнаме, Доминиканской Республике и других странах». Далее следовала угроза, которой так боялись все родственники Дэна: если уругвайское правительство откажется освободить заключенных, Дэн Митриоие будет убит в полдень в воскресенье.

Наступил, а затем и прошел указанный срок. Ни один заключенный освобожден не был. «Тупамарос» больше записок не присылали.

Примерно в половине пятого утра в понедельник зазвонил телефон в квартире Рея, расположенной прямо над магазином Кесслера. Это был корреспондент ЮПИ из Индиапаполиса. В воскресенье он уже разговаривал с Реем, и тот просил позвонить ему сразу же, как только в корпункт поступит какая-нибудь информация.

— Нам только что сообщили, — сказал репортер, — что тело нашли в северной части Монтевидео.

— Есть ли подтверждение? — спросил Рей (за последнюю неделю он слышал столько самых невероятных слухов и предположений, что этого с лихвой хватило бы на целую жизнь).

— Еще нет. Вы больше ничего не хотите сказать?

— Может быть, это неправда? Может, это какой-нибудь трюк? Может быть, они убили кого-то другого?

— Мне больше пока ничего не известно.

Через 10 минут позвонил Дэвис Деннис, их конгрессмен, опекавший семью в течение всего этого кошмара.