...Уже четвертый день мы занимались укреплением позиций в Выборге. На расчищенной площадке приземлялись самолеты, привозившие грузы и забиравшие раненых. Штурмовики, сделав по два-три вылета в первый и второй день, сидели без дела. Из Кронштадта несколько раз приходили отряды аэросаней с грузом. Машины по льду не пускали. Финские войска после отъезда полковника нас не атаковали. Иногда наши передовые посты замечали разведгруппы финнов, однако не приближавшиеся к нашей обороне. Ситуация повисла. Часть нашей и трофейной техники нам удалось отремонтировать, экипажи пополнились за счет выживших. Офицеров СС из захваченного Никой бункера отправили транспортным самолетом в тот же день. Тишина на фронте вещь поганая - кто-то из противников обязательно готовит оппоненту большую гадость. Причем, насколько я понимаю, готовим её явно не мы. Разведчики притащили пилота "лаптежника", сбитого зенитками в день штурма Выборга. Почему его удалось поймать только сейчас - непонятно, но командир группы сказал, что пленение произошло в видимости от разведгруппы финнов, и они попыток выручить немца не предприняли, хотя явно наблюдали за процессом. Я собирался, было поприсутствовать на допросе, но Недорубов-старый сказал, что всех пленных офицеров Мындро приказал тащить к нему. Пока летчика приводили в порядок, а после пары ударов по морде ему это требовалось, я прошел в зал, где обычно проводились все совещания штаба бригады. Подходя к двери, я услышал тихий разговор. Голоса Мехлиса и Мындро были спокойными и серьезными.

– Михаил, ты понимаешь, что тебя просто подставили? Вернее твою бригаду.

– Понимаю. Только не понимаю, кто.

– Тут дело такое, понять нужно, кого подставили. Тебя? Попаданцев? Всю бригаду? Цель кто?

– А вы?

– Я? Я приехал в последний момент и сразу к тебе. Предсказать это просто нереально было.

– То, что поддержки фронта не будет, понятно было сразу. Только вот зачем у нас приказ нарисовался держать Выборг? Да и вся операция какая-то бессмысленная. Из пушки по воробьям на заднем дворе, когда в главную дверь ломятся разбойники с оружием.

– Вот это меня и смутило. Поэтому я здесь. Только вот не сдвинулось следствие. Ничего нового пока не узнал.

– Может с попаданцами поговорить? Они думают совсем другим местом, и это не то место, на котором сидят. Может, просто, мы чего-то не видим?

– Надо обдумать. Собери их через часик-полтора. А пока летчика поспрошаем. А есть что от Пирвонена?

– Пока ничего. Но как видите огонь финны не ведут. Разведка по позициям не лазает. А доехал ли куда надо - неизвестно.

Михаил Дмитриевич сносно говорил по немецки, поэтому допрашивать летчика стал сам. Нам он переводил свои вопросы и ответы немца. Сухов стенографировал. Мехлис безучастно сидел в сторонке. На допросе любопытствующих собралось около десятка.

– Имя, звание, должность?

– Командир бомбардировочного штаффеля особого назначения гауптман Ганс-Ульрих Рудель, кавалер ордена Рыцарского креста с мечами.

– Еще одни мемуары накрылись, - прокомментировал Степан.

– На чем летали?
– продолжил Мындро.

– А вы что, не видели, во что стреляли?

– Я глаза закрываю, когда целюсь, - пробурчал Степан. Немец шутку не оценил.

– Отвечайте на вопросы, гауптман. Мы азиаты, и можем заставить вас ответить, только ущерб здоровью будет большой. А так у вас есть шансы спокойно дожить до старости.

– Я думаю, мне не долго быть в плену...

– Мы тоже так думаем... Год-полтора при хорошем поведении. Потом будете жить в мирной Германии, заниматься мирным трудом.

– Я думаю, вермахт освободит меня раньше, и я снова буду летать.

– Ваше право. Продолжим?

– Юнкерс, модель 87, модификация Г-1. Пока не серийная, но скоро мы будем истреблять русские танки по десятку за вылет.

– Вы оптимист, гауптман. Как случилось, что такой знаменитый пилот оказался в такой дыре, да еще и на экспериментальной машине? С какого аэродрома летали?

– Хельсинки. Приказы командования не обсуждаются.

– Много таких самолетов в вашей эскадрилье?

– Было три. Остальные - обычные "Доры".

– А теперь?

– Два сбиты. Но вряд ли это повлияет на перспективы выпуска. Т-34 в крышу и в борт на полигоне пушки нового Юнкерса пробивают, а тяжелых танков у вас слишком мало. Генерал, сложите оружие, и у вас будет шанс выжить в войне. Вермахт и люфтваффе непобедимы.

Степан

Непобедимы, ага. Кто ж тебя на землю то приземлил, штрудель ты наш. Оптимист, блин. Одно обидно - опять танкисты, скорее всего, отличились. Ибо, если не сильно про него врали у нас, то имел привычку этот Ганс лезть вперёд до победного. А такого орла срезали уже танкисты. Но что-то ты больно борзый, юноша. Какую-то бяку нам, похоже, таки готовят. Опять же, Г-1. Это, вроде, который с пушками. Тот ещё агрегат. Нет, летать оно летало; стрелять - стреляло. И, даже, попадало, и, иногда, в цель. Но впечатления не произвело, да и появилось позднее. А тут? Танкистам, скорее всего, особо боятся нечего - не страшнее обычной 'Штуки', а вот зенитчикам может и поплохеть. Или нет?

Ладно, чёрт с ним, с этим штучным пилотом, сейчас-то что делать? Сидим, но не курим, а как черти носимся. При захвате города нам досталось какое-то количество трофеев, в том числе и зенитки. Старьё, конечно, но вполне боеспособное. Сейчас дружною толпою организовываем систему зенитного огня, причём сразу оговаривается, что предусматривается возможность стрельбы по наземным целям. О как. Да ещё должна подтянуться стрелковая дивизия. Зачем? Или мы собираемся держать город до победного конца? Но тогда кто-то нас со свету решил сжить: я молчу про немцев, их здесь сильно много быть не может, но финны... Им, считающим, неведома, с какого перепуга, что русские захватили исконный финский город Виппури (гы-гы-гы, вот шведам то обидно), эта операция страшно не понравится. А значит товарищи, которые от немчуры только цветом свастики и отличаются, вместе с 'большим братом' скоро начнут нас бить. И, может быть, даже ногами.

Впрочем - уже начали. Финны таки перерезали прорыв и та дивизия, которая должна была нас усилить, застряла на полдороге. Мы проскочили, а им досталось. Выбраться они из леса выбрались и даже, вроде, боеспособными, но изрядно потрёпанными. Теперь они, усиленные бригадой морской пехоты, должны прибывают по льду, вместе с топливом и боеприпасами для нас.

Саня

Высоко в небе над Выборгом закипел бой. В поле моего зрения попали десяток самолетов. Какие именно это были машины, чьи и сколько их было точно разглядеть не удавалось. Единственное - все были одномоторными монопланами с убранными шасси. Бой продолжался около пяти минут, когда со стороны Ленинграда подошли еще двенадцать Яков. Теперь уже было видно, как четыре из семи оставшихся к тому времени самолетов на полном газу уходили на северо-запад. На посадку зашел Як-6, которого и прикрывала подошедшая дюжина наших истребителей. Три разведгруппы, по числу столбов дыма от сбитых самолетов, умчались "собирать одуванчики". Я заметил только два купола парашютов. Оба приземлились совсем рядом с городом. Третий самолет упал на лед залива.