– Черт... Это что еще такое?

– Командир, из города еще колонна грузовиков!

– Да куда же это мы влезли? Спецназ, к бою!

Спецназовцы бросились к окнам, но тут задергались, задвигались пулеметные стволы, загремело, посыпались стекла из всех дверей, и тот же голос прокричал:

– Приказываю лечь, руки за голову! Иначе начинаем огонь на поражение!

Стрельба в центре завода тоже вдруг затихла.

– Альфа, Бета, Захват, что?- тихо прошептал майор, выдвигаясь через разбитые двери на площадь.

– Здесь Альфа. У нас потери, командир. Захвата больше нет.

– Бета. Командир, мы в жопе. В полной жопе.

Навстречу майору, стоящему на крыльце, от оцепления вышел молодцеватый подтянутый, двигающийся, как на пружинках, подполковник:

– Подполковник Клюев,- махнул он рукой у виска.- Сложите оружие и выходите на площадь невооруженные и по одному.

– Мы - спецназ,- с горечью, уже понимая, что случилась какая-то совершенно невероятная, нелепая и от того еще более страшная ошибка, протянул спецназовец.- Майор Сидорчук.

– А нам - так хоть сам Кремлевский полк. По одному, без оружия. Иначе никакого спецназа в нашем городе просто не будет. Мне тут с вами разбираться некогда. Мое дело - объект сохранить. Все понятно?

– Слушай, Клюев, у меня там раненые...

– Раненым окажут помощь. Возвращайся, майор, и выводи своих. Но без оружия. И без ваших там шуток спецназовских. Я тебя очень прошу.

Сидорчук опустил голову. В наушнике вдруг тонко запищало и сразу - как ватой забило.

– На горе твои были, майор?- полковник прикоснулся пальцем к такому же черному наушнику со спиралькой провода, уходящего куда-то за спину.

– Мои.

– Ну, там без стрельбы обошлись, так что успокойся. Давай, выводи, наконец, свой спецназ.

Майор медленно возвращался к своим, тяжело думая почему-то только об одном: и чего он такой чистенький, наглаженный такой, этот Клюев, и сапоги-то у него, блин, хромовые начищенные, аж блестят...

Глава 3

Перед музеем - сквер, где установлен бюст Д. Н. Мамина-Сибиряка; отсюда вглубь города ведет широкий бульвар Комсомольского проспекта. ...

...На углу улиц Карла Маркса и Большевистской - дом, в котором некогда останавливался Радищев. В 1917 году, как об этом свидетельствует мемориальная доска, в том же доме помещался Пермский Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов.

Направляясь по улице Маркса в сторону Камы, мы заглянем в примыкающий к улице Комсомольский сквер. В его центре в 1954 году открыт памятник В. И. Ленину.

В глубине сада - здание Государственного ордена Трудового Красного Знамени театра оперы и балета.

Путеводитель "Волга. Кама. Ока. Дон"

– Коля, вынеси ведро!- голос матери был сух, и по тону ее было ясно, что она очень и очень чем-то недовольна.

– А чо - я-то?- уныло пробасил Колька, не поворачиваясь от компьютера, на экране которого как раз развернулось меню установки "демки" новой игры.- Чо такое-то, чуть чо-то - так сразу я? Я тут не один живу, между прочим...

– Коля, ты весь день просидел дома, ничего не делал.

– Ну, я же болею, типа.

– Да, в школу-то ты не ходил, а вот у компьютера сидеть...

– Ну, мам... Ну, чо ты сразу - у компьютера, у компьютера...

– Ты весь в своего отца!- почти закричала, выйдя из кухни в коридор, мать.- Он тоже может сидеть целый день на диване, задницы не оторвав ни разу! Вам бы только жрать и телевизор свой смотреть!

– Тань, ну, Тань, ты, это...- предупреждающе приподнялся с дивана отец.

– Мам, да ладно, вынесу я. Чего тут нести-то,- вмешалась, выглянув из спальни, дочь.- Колька пусть дуреет дальше за своим компьютером.

Она еще и голосом подчеркнуло презрительное "своим".

– Дочка, ты одна мне тут помощница,- чуть не расплакалась мать.

– А чо это - дуреет?- начал было Колька, но тут же заткнулся, увидев отцовский кулак.

Оля, недавно пришедшая из школы, открыла дверцу под мойкой, выволокла помойное ведро, полное до самого верху, возле дверей скинула шлепки и сунула ноги в ботинки.

– Я не закрываю!- крикнула из коридора, ставя замок на защелку.

– Хорошо-хорошо,- откликнулся из комнаты отец.- И вообще нечего закрываться, когда я здесь,- бормотал он уже тише себе под нос. Устал уже ругаться по этому поводу: и кого они все время боятся, все время запираются от кого-то, если он - здесь?