Маленький слоник — весьма трудный питомец. С большим сомнением я разглядывал этих серых малышей. Кто из них благополучно вырастет и станет взрослым? Кого смерть унесет, не дав возмужать?

Подростковый слон, не нуждающийся в молоке и уже прирученный и послушный, устроил бы меня гораздо больше. Но он был слишком тяжелым и требовал значительно более массивной и крепкой транспортной клетки, перевозка которой влетела бы в такую сумму, которая нам совершенно не по карману.

Снова и снова мы сидим с Михаэлем перед загоном со слонятами и выбираем. Наконец мы все же решаем остановиться на Диме, маленькой самочке высотой всего 115 сантиметров, обладающей отнюдь не приветливым нравом, а, наоборот, задиристым и агрессивным. Но зато она много и жадно ела. Поймали ее шесть недель назад в 30 километрах от станции. Ловца-азанде звали Нголондима. В честь него слоненок и получил свою кличку.

Дима была родом из одного «слоновьего рая», которых в Африке осталось уже совсем немного. На некотором отдалении от станции находится резерват площадью 3 тысячи квадратных километров, в котором охота на слонов запрещена. С севера к резервату примыкает национальный парк Гарамба площадью 5 тысяч квадратных километров. В этих местах комендант станции с 1933 по 1938 год пять раз встречал гигантские скопления слонов примерно в тысячу голов.

Почему слоны собираются в сухой сезон такими огромными стадами, никто точно не знает. В верхнем Уэле ведь всегда есть вода. Много лет назад они, по-видимому, во время засухи откочевывали к югу, в девственные леса. Теперь, однако, они не решаются пересечь реку Кибали, дно которой искусственно углублено землечерпалками, и вода в ней глубока, а течение стремительно. Слоны ведь очень осторожны, если при них слонята. В долине реки Кибали с развитием индустрии возникли большие рудничные поселки, роются шахты, построена электроцентраль, автомобильные дороги, появилось много европейцев.

Так, на диких животных Африки, обитающих, казалось бы, в самых безлюдных, самых глухих местностях, все же влияет хозяйственная деятельность человека, разворачивающаяся вроде бы совсем далеко от этих мест.

Когда мы уже проехали мимо женщины, идущей по дороге, я вдруг сообразил, что только что видел настоящую «губастую африканку», у которой верхняя губа при помощи деревянного кружка вытянута наподобие утиного клюва.

Мы тут же затормозили, дали задний ход, но женщина уже сошла с обочины дороги и скрылась в лесу. Мне едва удалось ее догнать и, употребив все свое красноречие, убедить вернуться на освещенную солнцем дорогу, чтобы ее сфотографировать. Она долго не соглашалась, однако предложенные мной сигареты возымели свое действие.

У «губастых африканок» интересная история. По всей вероятности, этих женщин в свое время так обезображивали для того, чтобы на них не зарились арабские работорговцы. Это был своеобразный метод защиты жен от ужасов работорговли, процветавшей тогда в Африке.

Как-то несколько десятков лет назад группу подобных женщин привозили в Европу, где демонстрировали на различного рода выставках и других зрелищных мероприятиях. Побывали они и во Франкфуртском зоопарке, причем повсюду вызывали огромный интерес у публики. Выглядят эти женщины действительно необычно: у некоторых из них вытянутая губа достигает размеров десертной тарелки! Однако увидеть подобное «украшение» можно теперь только у старых африканок, а молодые, современные девушки уже давно ничего подобного со своими губами не вытворяют, и нам случайно посчастливилось увидеть одну из последних таких женщин.

Вот уже два дня, как я голодаю. Почему-то каждый раз, когда я попадаю в тропики, у меня начинает болеть живот и приходится долго возиться, чтобы привести его в норму. Однажды мне удалось избавиться от боли с помощью ауреомицина, а в Южной Америке мне неделями приходилось глотать сульфониамиды, и, как только я прекращал их принимать, у меня тут же все возобновлялось с новой силой. На этот раз я решил ничего не принимать, а просто голодать. Правда, я уже начал ощущать неприятную слабость в коленях, но зато я теперь наконец знаю, как справиться с этой противной хворью.

Когда люди собираются ехать в Африку, они прежде всего думают о том, как им обезопасить себя от львов или ядовитых змей, и меньше всего думают о таких вот досадных пустяках. А они-то как раз и могут отравить все удовольствие от поездки. Вот, например, еще такой «пустяк»: после того как мы несколько дней подряд провели в седле, да еще в самую жарищу, у нас обоих образовались фурункулы на самом неподходящем месте. Особенно тягостно они дают о себе знать, когда с утра и до вечера непрерывно приходится ехать на грузовике с плохими рессорами… Всю дорогу мы поочередно сидели на надувной подушке, поскольку она у нас была одна на двоих. Наконец нам это надоело, и мы решили в день по два раза вкатывать друг другу пенициллин.

Когда мы проезжали мимо какой-то плантации, раздался страшный взрыв. Михаэлю едва удалось справиться с машиной и заставить ее остановиться: оказалось, что на одном колесе лопнули и камера и покрышка. Но самое страшное было не это: шедшая впереди нас по дороге женщина с корзиной на голове так испугалась, что очертя голову бросилась на загородку из колючей проволоки и запуталась в ней. Нам пришлось ее сначала выпутать оттуда, а потом во многих местах заклеить раны лейкопластырем, до того она изодрала себе кожу.