Согласно всем учебникам, Вьетнам считался коммунистической страной. Однако Квин не мог понять, что общего между коммунизмом и городом Хошимином.

«Интересно, слыхал ли кто-нибудь из членов вьетнамского правительства о Карле Марксе?» — задавался вопросом Квин, озираясь по сторонам.

Уличные продавцы и магазины, рестораны и клубы, салоны и отели, а также множество детей, которые сновали по улицам, навязывая сувениры и дешевые издания «Тихого американца» Грэма Грина, — так приветствовал Квина и Нейта Хошимин.

— Купите открытку… Гляньте, вон какая красивая.

— Мистер! Мистер! Вы американец?

— Классная зажигалка. Настоящий «зиппо»! [13] Прямо с войны. Первый класс!

— Америка номер один! Человек-паук! Майкл Джордан!

— Я хочу есть. Купите!

Почти так же назойливы, как и уличные дети, были велорикши. Чтобы завлечь к себе пассажиров, какие только они не предлагали услуги.

— Эй! Прокачу по городу. Экскурсия всего за два доллара. Дешево.

— Я знаю хороший бар. Быстро подброшу. Почти даром.

— Слишком жаркий день для прогулок, мистер. Могу подвезти.

— Ищете девочек? Я знаю одно место. Поехали со мной.

По роду работы Квину неоднократно доводилось бывать в Азии — в Бангкоке, Сингапуре, Гонконге, Токио, Сеуле. Но здесь, в Хошимине, все выглядело более неукротимым, более необузданным. Казалось, энергия в этом городе не просто бьет, но выплескивается через край. Создавалось такое впечатление, что это место было древним и в то же время только начинало себя открывать. Веками существовавшие храмы соседствовали с ресторанами, которые начали работать от силы несколько дней назад. Река Сайгон, пробороздившая себе русло в земле задолго до того дня, как в этих краях появилось первое транспортное средство, теперь играла роль гостеприимной хозяйки для приезжих бизнесменов, предлагая им прогулки и экскурсии на лодках. И дети. Везде и всюду были дети. Счастливые, игривые, голодные, взволнованные, любопытные дети. Квин мог себе только представить, о чем сейчас думал Нейт.

Они подошли к лотку, чтобы купить воды. Торгующая в нем женщина стояла рядом с металлическим сундуком, доверху набитым сухим льдом, и жарила нечто, напоминающее цыпленка или свинину. Однако отведать ее стряпню Квин наотрез отказался. Вместо этого открыл банку с водой и влил в себя сразу добрую половину. С того времени, как он вышел из отеля, полуденная жара и влажность порядком его иссушили. Вода явилась для него сущим спасением, хотя и ненадолго.

Они продолжали знакомиться с городом еще минут двадцать, после чего их терпению пришел конец.

— Хочешь есть? — спросил Квин.

— Еще бы! — ответил тот.

По дороге им чуть ли не на каждом шагу попадались маленькие забегаловки, но голод еще не довел Квина до такой степени отчаяния, чтобы рискнуть отобедать в одной из них. Помимо всего прочего, везде было так мало тени, что они рисковали умереть от жары.

Поэтому спутники стали приглядывать для этой цели более приличный ресторан. После непродолжительных поисков Нейт указал на одно местечко, что находилось на боковой улочке вдали от безумной суеты главного проспекта. Судя по вывеске у входа, заведение называлось «Май 99». Когда они подошли ближе, сочившиеся через дверь ароматы пищи оказались столь соблазнительны, что устоять они больше были не в силах.

Официантки были облачены в традиционную вьетнамскую одежду — свободные яркие платья поверх белых штанов. Одна из них встречала посетителей у входа. Волосы у нее были собраны в узел на затылке. На вид она казалась несколько старше других девушек. В знак приветствия вьетнамка улыбнулась и слегка поклонилась:

— Добро пожаловать! Говорите по-английски?

— Да, — ответил Квин.

— Желаете поесть?

— Да, будьте так любезны.

Вновь улыбнувшись, она развернулась и направилась в зал, сказав им через плечо:

— Идите за мной.

Девушка подвела их к столику, расположенному по соседству со стойкой бара. Выдвинула стул и жестом пригласила сесть Квина, потом то же самое проделала у противоположной стороны стола для его спутника.

Ресторан был декорирован таким образом, что во всем ощущалось присутствие тропиков. Потолок был обшит бамбуком, стены украшали ротанговые коврики. Повсюду висели картины с видами великолепных пляжей.

К столику, за которым сидели Квин с Нейтом, подошла одна из юных официанток в темно-зеленом платье. Сначала она произнесла что-то по-вьетнамски, потом поняла свою оплошность и перешла на язык жестов. Взяла в руки стакан и поднесла его ко рту. Квин сразу догадался, что это значило.

— Пиво, — произнес он и показал на неоновую надпись за стойкой бара, гласящую: «Пиво „Тигр“».

Проследив за его взглядом, она кивнула.

— Мне тоже, — добавил Нейт, указав сначала на надпись, потом на себя.

Девушка улыбнулась и ушла.

— Можно мне кое о чем тебя спросить? — произнес Нейт, когда они остались одни.

— Если только это тебе позарез необходимо, — ответил Квин.

— С тобой часто такое случается?

— Что именно?