Как и при работе над всеми предыдущими фильмами, Бёртон нашел в книге Даля несколько важных для себя личных моментов.

По тематике книга не столь уж далека от того, что я обнаружил в Бэтмене, Эдварде Руки-ножницы или Эде Вуде. Везде речь идет о личности, не вписывающейся в общество, отчасти антисоциальной, утратившей связи с окружающими, живущей беззаботно, но при этом мучимой проблемами, коренящимися в семейной истории,— все это можно сказать и о Вонке. Налицо также боязнь, пусть и не вполне ощутимая, вступать в контакты и иметь дело с другими людьми.

Что привлекло меня в характере Чарли, так это его незаметность: в школе такие дети неразличимы на общем фоне, их потом не всегда и вспомнишь. В Чарли нет жеманства, а есть открытость и простота, которые мне импонируют. Таким образом, он несет в себе позитивное начало, Вилли же олицетворяет более сложную и, возможно, более тонкую часть человеческой натуры...

Соблазнительно усмотреть некую связь между кондитером Вилли Вонкой и режиссером Бёртоном. Первый дает волю фантазии, создавая на своей фабрике продуманные в мельчайших деталях кондитерские миры, Бёртон же конструирует богатые интереснейшими подробностями фантастические миры в своих фильмах.

Да, и иногда, на первый взгляд, совершенно бессмысленные и абстрактные. Конечно, за прошедшие годы меня не раз обвиняли в том, что я занимаюсь всякими глупостями, не имея никаких ясных целей. Это мне хорошо знакомо...

Вилли Вонке также присущи какой-то детский энтузиазм и ощущение, что он так и не стал взрослым, и это роднит его с Эдом Вудом.

Пожалуй, верно: Вилли представляется мне своего рода Гражданином Кейном или Говардом Хьюзом [135] кондитерского мира — человеком блестящих способностей, пережившим тяжелую психическую травму, ушедшим в себя и живущим теперь в своем собственном мире. Наверно, такое случается со многими творческими личностями. Они сохраняют энтузиазм независимо от того, поддерживает их кто-то или нет.

Работая над сценарием по книге Даля, Джон Огаст дал психологическое обоснование эксцентрических поступков Вонки, истоки которых — в его сложных отношениях с отцом, по бёртоновской версии — дантистом, сыгранным Кристофером Ли.

Мы добавили один момент, который отсутствовал в книге, — прошлое героя. Что ж, родители всегда играют важную роль, возразить тут нечего. Все мы в какой-то мере результат родительского и общественного воспитания, которое и придает нам определенную форму, способствует нашему становлению, влияет на нас, особенно если это воздействие травмирует. Наверно, именно поэтому люди порой так боятся стать родителями, думая: «Не причиню ли я невольно своему ребенку душевную травму?»

Понятно, что у Вонки должен быть непростой характер, и поэтому мы стремились добавить ему побольше контекста. В книге ничего подобного нет, ведь это сказка... Но когда ты снимаешь фильм сейчас, какие-то подробности необходимы: если ты их не почувствуешь и не покажешь, Вонка предстанет просто чудаком, не более. Недостаточно изобразить смешного эксцентричного человека с галстуком-бабочкой. Будь ты режиссером или актером, в любом случае надо стремиться найти ключик к этому персонажу, дать ему психологическое обоснование.

По-видимому, у него было задержанное развитие. Помню, как говорил об этом с Джоном: ему всегда удавалось подобрать какие-то детали, чтобы придать персонажу личностные качества. Мы хотели придумать для Вонки краткую биографию, объясняющую особенности его психологии, в частности, мы говорили с Джоном о пластинках для зубов и об отце Вонки — стоматологе.

Я перепробовал множество всевозможных ортодонтических пластин. То был совершенно уникальный и весьма болезненный опыт: одна из скоб была так велика, что охватывала голову. Помню, когда они сжимались, ощущение возникало такое, словно в череп тебе вкручивают винты. И эта пульсирующая, похожая на головную, боль во рту. Такая уродливая штуковина на голове очень символична: ты сразу начинаешь ощущать себя аутсайдером, не можешь иметь друзей и вообще толком общаться с окружающими, — словом, все бьет в одну точку. Эта скоба действительно олицетворяла невозможность контакта не только с людьми, но даже с собственной постелью. Помню, как пытался лечь на кровать с этой огромной штукой на голове и не мог даже коснуться матраца, хотя очень этого хотел, — завис в трех дюймах над ним, пронзенный болью. Так что мне понятно, какие травматические ощущения можно испытать при этом, да и всякий визит к дантисту мучителен. А если добавить еще и родителей, получится весьма опасное сочетание...

Джонни Депп был единственной кандидатурой, предложенной Бёртоном на роль Вонки, — фильм стал их четвертой совместной работой. Когда снимались «Эдвард Руки-ножницы» и «Сонная Лощина», Бёртону, чтобы отстоять его, приходилось буквально сражаться с руководителями студии. На этот раз Депп, благодаря своей номинации на «Оскар» за «Пиратов Карибского моря», был идеальным выбором для всех.

Ни о ком другом я и не думал, да и нужды в этом не было — впервые никто на студии не препятствовал мне пригласить сниматься Джонни. Насколько я помню, Алан Хорн, президент «Уорнер бразерс», даже сам его предложил. Обычно возникает масса сложностей, несмотря на то, что все знают его как талантливого актера и все такое прочее. Но в этот раз согласие было единодушным, и мне не пришлось бороться за Джонни.

Я часто о нем вспоминаю, потому что он всегда предлагает разные варианты трактовки своей роли — именно такой актер мне и нужен. И он на это вполне способен, хотя риск здесь неминуем: никогда не знаешь заранее, что выйдет, а что нет. Но я люблю так работать, меня волнует сам процесс. Не думаю, что Джонни, будучи актером, хочет знать заранее: «Сейчас я собираюсь сделать то или это». Он прежде всего замечательный характерный артист.

Наши отношения в течение многих лет оставались неизменными, для меня именно в этом их прелесть. Мы говорили с Джонни о всякой всячине, о наших замыслах, стараясь не зацикливаться на частностях. Если же кто-то из нас их упоминает, из этого вовсе не следует: «А теперь сделай вот так», — он это чувствует органически, многое зависит от его восприятия. Как я уже говорил, не знаешь наверняка заранее, что получится, но волнующий процесс поисков оптимального доставляет мне удовольствие.