Джон Мэтрикс был маленьким, на голову ниже Шухарта, и внешне довольно субтильным. При его выучке и навыках сталкер из него получился бы отменный. Звание Мэтрикс имел флотское, но формы не надевал, ходил в штатской футболке, из-за чего в первые дни плавания частенько бодался с первым помощником капитана, профессиональным педантом. Тот никак не мог понять, почему офицер ВМФ на его лодке позволяет себе носить что попало. Мэтрикс правоту первого помощника признавал целиком и полностью, но форму надевать всё равно не собирался, каждый раз переводя тему в добродушную шутку. Потом они с первым помощником как-то поладили. С Мэтриксом вообще трудно было не поладить.

– А почему интересуешься?
– спросил он.
– Насколько я понял, ты-то по простреливаемой полосе да заграждениям ходил чуть не каждый день у себя в Хармонте. Вроде, привычка должна быть...

– Привычка, ну да...
– Шухарт криво усмехнулся.
– Когда знаешь каждую кочку - это, конечно, привычка. Всё равно, что под родным диваном, сто раз обоссанным, от бати прятаться. Одно удовольствие.

Мэтрикс захохотал.

– Для шпиона, Джон, ты какой-то слишком шумный, - сказал Шухарт.

– Для сталкера, Рэдди, ты какой-то слишком тихий, - передразнил его Мэтрикс.

– Есть такое дело. Нашлись добрые люди, научили не шуметь.

– В психушке?

– Ну, это уже, считай, высшее образование... А так - ещё до того много интересного было.

– Эх, вот не любишь ты о себе рассказывать... А я бы послушал.

– Да твою распротак!
– изумился Рэдрик.
– Кто это говорит, не всасываю? Джеймс, крыть его шкварником, Бонд! Я сейчас прямо открою анналы и запишу, как профессиональный шпион позавидовал моей богатой на приключения жизни.

– Тю, - сказал Мэтрикс.
– Бонд! Хе-хе. Чушь несусветная. В аналах ему самое место. Ты бы ещё комиксы какие вспомнил...

После поверки Калишу из руки в руку скрытно передали записку из пятого барака - ребята написали, что во вчерашней "ходке" погиб Летяга. Погиб уже на обратном пути, на проверенном участке. Шёл последним, смотрел, чтобы никто не отстал. И внезапно попал под "потёмкина". Одного из молодых ребят тоже задело, но не сильно. Практически всё дерьмо пришлось на Летягу...

Записку Калиш украдкой съел и решил на завтраке про Летягу ничего своим не говорить. Потом они всё равно узнают, конечно, но сегодня им нагреваться незачем.

Неделю назад Летяга заработал, наконец, досрочку. Четыре с половиной года на пузе. Две реанимации - одна вертухайская пуля (не то шальная, не то нет) и один "партком". Мелочи, вроде "членских взносов" и "горчичников с занесением", вообще не считаем... Тонны три на круг хлама сдал. Документы на УДО ушли, документы на УДО пришли...

Надо помянуть... Вечером, когда вернёмся.

– Киса, - сказал Калиш, - я пошёл в "загс". А ты готовь ребят потихоньку...

– Есть, командир, - козырнул Киса.

Летучки для старост неликвидских бараков проводились в администрации Бильбетлага ("загсе") каждый день в восемь утра. На входе Калиш снял головной убор, у стола дежурного расписался в прибытии, указал в журнале, что ЧП по бараку не отмечено, подписал учётку по сданному вчера хламу и выписал запрос на медикаменты.

Писем сегодня опять не было.

– Калиш? Начлага приказал сразу к нему, срочно, - подчёркнуто командным голосом сказал дежурный.

Новенький, подумал Калиш. Опять.

– Стенографируй, салага, - сказал он.

И принялся размеренно, без напряжения и эмоционального накала, выдавать одну за другой обогащённые нетривиальной лексикой сложноподчинённые языковые конструкции. Полковник Ващенко в его выступлении ни разу не поминался, но салажонок всё равно каким-то образом с необыкновенной ясностью понял, какое место занимает начлага в описанной Калишем картине мироздания. Место было не из самых почётных. Далее последовало разъяснение, предназначенное уже непосредственно для новичка. Место, отведённое в картине мироздания для него самого, оказалось непочётным за пределами всякого воображения. Затем Калиш пошёл в обратном направлении и принялся объяснять вселенскую роль руководящих структур КПСС...

Глаза первогодка посерели.

– Я на вас рапорт подам, - прошипел он.

– Конечно, - легко согласился Калиш.
– Меня отстранят от почётной обязанности гулять по Зоне и передадут её тебе, как более достойному. Одна "ходка" - и ты весь в шоколаде фабрики "Красный октябрь".

– Что, Саня, опять наставничаешь у молодёжи?

Ващенко стоял у входа в свой кабинет и широко улыбался.

– Ты же их не учишь, - хмуро ответил Калиш.
– Зачем выпускаешь таких к приличным людям? Нехорошо.