Сделав пару шагов внутрь, я заметил широкую лавку, стоящую у стены, ненавязчиво приземлился на нее, и только теперь почувствовал, как же устал. Друзья последовали моему примеру.

Если тело отказывалось двигаться, то голова работала, и я с любопытством принялся разглядывать окружающую обстановку. А посмотреть было на что. Почти квадратная комната где-то пять на пять метров. Светло-золотистые стены из обструганных бревен, окна только с одной стороны - узкие, в тяжелых деревянных рамах с капитальным решетчатым плетением. Как раз напротив входа - самый настоящий камин (вот уж чего не ожидаешь увидеть в деревенском доме), над каминной полкой висит ружье - какой-то магазинный болтовик неизвестной марки. Перед камином тяжелое кресло, а на полу настоящая медвежья шкура. Обнаружился и красный угол с тремя иконами и сейчас не горящей лампадой, все это в обрамлении богато расшитого красной нитью рушника-покрова. В комнате также имелся широкий, прямоугольный стол, собранный из настоящего дерева, на массивных, резных ножках. Вдоль стен стояли такие же лавки, как та, на которой мы и уселись, отдыхая. Хозяин, без спешки задул лампу и поставил ее на полку, затем удобно уселся в кресло, стоящее к нам вполоборота. Тактично давая нам время осмотреться и перевести дух, он достал трубку и принялся набивать ее табаком из кисета. Теперь уже настала наша очередь тактично помалкивать, дожидаясь окончания процедуры. Раскурив ее, он начал разговор.

– Значит, вы в аварию попали? Далеко отсюда?

– Да, попали, часа два хода пешком отсюда.
– Начал было я отвечать, как меня перебил Бобров.

– У вас есть связь? Вы не знакомы с Романом Солоницыным? Он в ваших краях вроде егерем работает...

– Нет, не знаю такого, да и егерей в округе тоже не встречал. А как получилось, что машину побили?

– Зверь выскочил на дорогу. Я попросту не смог отреагировать...

– Верю, бывает такое.
– Пыхнул пару раз клубами ароматного дыма и добавил.
– Добре, утро вечера мудренее, есть хотите?
– Мы дружно кивнули.
– Тогда сейчас стол накрою, перекусите, чем Бог послал и спать. А уж завтра с утра все подробно обсудим. Умывальник во дворе, выйдете - сразу направо - не промахнетесь.

Пока мы, еле ковыляя, приводили себя в сравнительный порядок на столе, как по волшебству возникло блюдо с куском мяса изрядных размеров, полкаравая пшеничного хлеба и кринка с молоком. Мы достали свои ножики, вилки и с неожиданным аппетитом вгрызлись в еду. Я вообще ем быстро, а с голодухи и вовсе... поэтому закончил с едой первым. Сыто отвалившись от стола, ощутил, что глаза сами собой слипаются и неудержимо клонит в сон. И все же отметил нотку недовольства в глазах гостеприимного хозяина и сквозь навалившуюся дремоту проникла мысль - мы же не перекрестились на иконы, ни когда зашли в дом, ни когда за стол сели, вот дурни... стало очень стыдно и неловко, отчего еще больше захотелось забраться на лежанку и уснуть.

– Наелись?

– Да, спасибо большое.
– Как всегда вежливо откликнулся Паша.

– Добре, тогда ложитесь спать.
– Мужик, пока мы ели, успел расстелить на пристенных лавках тюфяки и одеяла, так что нам осталось лишь вяло расползтись по местам и провалиться в сон.

Утро встретило меня ясным солнышком и птичьими трелями за окном. В голове пусто и легко, лежал, потягиваясь, жмурясь, как сытый, довольный кот, наевшийся сметанки с блинами. Стоп. Какими еще блинами? Принюхался, точно, блины. Вот теперь точно проснулся и разом сел на лавку. Ошалело посмотрел по сторонам - на деревянные стены, камин, половицы, широкий стол с сияющим медным самоваром и разнообразными вкусностями, которые ловко расставляет наш гостеприимный хозяин.

– С добрым утром!

– И вам того же. Как спалось?

– Знаете, отлично, сам не пойму почему.

Хозяин лишь качнул в ответ головой, мол, а как иначе? И продолжая расставлять чашки-тарелки, добавил.

– Всё готово, скоренько умывайтесь и за стол.

– Понял, ребята, вперед!

Мои друзья, уже успевшие проснуться, в темпе оделись, и мы, прихватив из рюкзаков полотенца, дружной гурьбой рванули к умывальнику. Вода в нем оказалась изрядно холодной, да и не хватило нам, чтобы качественно поплескаться, потому пришлось доливать, подняв еще одно ведро из колодца. Взбодрившись и окончательно проснувшись, взбежали на высокое, резное крыльцо.

– Народ, я вот что хотел сказать.
– Две пары глаз сосредоточили внимание на мне.
– В красном углу - иконы, надо хотя бы перед едой перекреститься на них.

– Понятно. Тогда может и при входе стоит крестное знамение положить и поклониться?
– Развил мою мысль Валерка.

– Тут уже решай сам, я хотя бы за еду говорю.

Валера парень серьезный, это с виду он весельчак и творческая личность, на самом деле - у него основательности и решительности на троих хватит. Высказал мысль и реализовал ее. Первым зайдя в горницу, он решительно перекрестился и поклонился, мы с Пашкой отчего то замялись и просто прошмыгнули к столу. Несколько зажато и скомкано перекрестясь, под одобрительным взглядом хозяина, мы сели завтракать.

Посреди стола за время нашего отсутствия возникла огромная черная сковорода с пожалуй десятком жареных яиц и обилием кусков свиной грудинки. Желтки по-деревенски ярко-желтого цвета, розоватый цвет копченостей, а аромат... уже не тормозя ни на чем, мы вооружившись вилками, принялись за трапезу.

– Что с машиной то делать думаешь?
– попыхивая трубкой поинтересовался Егор Михалыч, сидя на уютной такой лавочке перед домом, куда мы все переместились после завтрака, 'к солнышку', как сказал наш добрый хозяин.

– Не знаю. Тащить в город, думаю, резонов нет... доберемся до Романа, тогда уж решим вместе.

– Добре. Я тут подчас долгими зимними вечерами в мастерской занимаюсь, специально оборудовал, с печкой, все дела...
– в речи Егор Михалыча возникла пауза, мы не прерывали, явно что-то готовится...
– Так я бы сменялся с тобой, баш на баш. Твоя побитая тарантайка, на ...
– опять пауза, сизые колечки дыма медленно поднимаются в ярко, по-весеннему голубое небо, - ты, Слава, я заприметил, на винтовку у камина поглядывал?