Рано утром Георгина спустилась в зал и застала Юргена, завтракавшего в одиночестве.

— Доброе утро, сударь.

— Доброе утро.

Георгина присела за стол напротив него, но к завтраку присоединиться пока не захотела, ждала племянницу. У тёти Георгины было почему-то сегодня отличное настроение, она вся лучилась добрым весельем. Улыбаясь, смотрела она на их случайного спутника, с которым их, казалось, уже связывает многолетнее знакомство.

— Вы снова скажете, сударь, что мы Вам не открыли всей правды? — лукаво спросила она.

Юрген удивлённо поднял на неё глаза:

— Когда это?

— Но мы же скрыли своё «благородное происхождение».

— Ничуть. Разве я не знал, что вы — дамы из общества? Сразу же знал, с первой минуты. А королевская кровь… Княгиня или баронесса — мне-то какая разница? В том смысле, что для меня это одинаково недосягаемое положение, — уточнил он, не желая обидеть собеседницу.

Но Георгина не обижалась, напротив, ей казалась очень милой его манера говорить.

— В последнее время, — сказала она, — я особенно рада, что нам на дороге встретился такой верный рыцарь как Вы, Юрген. И, несмотря на то, что наше приключение ещё неизвестно чем кончится, я хочу, чтобы Вы знали: я не жалею, что послушала Бас и отправилась в это королевство. И мне не хотелось бы, чтобы разница нашего социального положения как-то повлияла на нашу дружбу.

— Можете не волноваться, княгиня, — заметил Юрген. — Между прочим, Вы сейчас думаете, что я провожу Вас во дворец и впоследствии сохраню о нашем маленьком путешествии наилучшие воспоминания, да? Но Вы ошибаетесь, во дворец короля я пойду вместе с вами.

— Вас же не пустят!

— Почему это? Я — голос народа, со мной обязаны считаться. Это как раз вас могли бы не впустить без меня.

— Неужели во дворцы так запросто пускают бродяг? Извините, не знала, — саркастически заметила Георгина.

— Разумеется, пускают. Лучший пример — сама Великая Мара!

Тётя Георгина снова заулыбалась.

— Я и рада, что мы идём вместе. Нам нужен защитник. Надеюсь, я Вас ничем не обидела, сударь?

— Я не так глуп, чтобы обижаться на королев.

— Я только княгиня.

–  Да это неважно. Кроме того, раз мы созданы по образу Божию, Он не мог создать нас без чувства юмора.

–  Простите, что Вы сказали?

— Ничего. Есть такая пословица.

Георгина мигом побледнела и отвернулась, глядя в сторону. Потом, несколько успокоившись, она заказала и себе завтрак.

В зал весело вбежала Юта. Поздоровалась и поцеловала тётю в щёку.

Максиан очень удивился, узнав, что Юрген присоединяется к королевскому посольству.

— Ты хочешь пойти к королю вот в этой одежде?!

— А что такого? Чародейка наверняка к нему явилась в своей рабочей одежде: в плаще со звёздами и в средневековом балахоне до пят. Я прав?

— Да.

— Так чем я хуже?

— Я не в том смысле, просто могу тебе достать приличный костюм. Или, как полагается, морскую форму. Хочешь?

Юрген похлопал друга по плечу.

— Спасибо. Но именно «для формы» Я лучше останусь так. Мне будет так проще сказать Каракатице пару ласковых слов.

— Ты очень сильно рискуешь, Юрген.

— Чем? У меня же ничего нет.

— И никого? — уточнил Максиан.

Юрген отрицательно качнул головой.

–  Я по-прежнему птица вольная и одинокая.

— Нашёл, чем хвастать! В твои годы пора бы поду мать о семье.

— Я и думаю. Может, во дворце кого-нибудь присмотрю.

— Ты всё шутишь, — вздохнул Максиан. — А я, представь себе, ужасно волнуюсь. Неужели наш план сработает?

— Сам по себе — навряд ли. А с Божьей помощью всё может быть.

Торжественное появление гостей во дворце решили устроить в полдень. В это время на площади перед дворцом всегда собирается большая толпа. Это время подачи прошений на высочайшее имя. То есть, теперь, конечно, на имя Великой Мары.

Юта и Полик, воспользовавшись свободным временем, ускользнули из гостиницы и отправились к Северной заставе с большим пакетом мусора. Выйдя за ворота, дети смело пошли по тропинке к редкому сосновому бору. Войдя в лесок, они остановились на краю оврага.

— Ой, я совсем не думала, что оно такое, — шёпотом сказала Юта. — Разве это чудовище?

В овраге, занимая его почти целиком, ворочалось какое-то серое бесформенное животное, покрытое не то густой шерстью, не то перьями. У него совсем не было видно ни рта, ни носа, а только большие как блюдца круглые оранжевые глаза, точно у филина, и маленькие висячие свиные ушки. Животное сердито ворчало, повторяя постоянно, как мурлыкает кошка: «Бубо-бубо-бубо…»