Шрифт:
– Читай, читай!
– Что читать, когда оно заклеено?!
– Читай, что видишь! Адрес, например.
И я читаю: «Улица Шекспира, дом 12».
А у нас – Шапиро, дом 12! У редакции. Точнее, улица Подводника Шапиро. Он Герой Советского Союза, легендарная подлодка, чудом выжил. И к тому же он отсюда родом. В боевом походе находясь, преодолевая заграждения, ставил мины на протраленном фарватере. Торпедировал фашистский миноносец. Он потопил… Я специально узнавал, чтоб как-то знать: пустил на дно – аж семнадцать транспортов противника!..
А я подумал было: анонимка!
В общем, адрес настоящий, не придуманный.
Правда, есть в Донецке и Шекспира. Удивительно! Правда, это где-то на задворках…
Но где Шекспира, где Шапиро?! В общем, ясно.
Я начальнику, который Яша Вирин:
– Ну, не стоит так переживать, аж убиваться! Это мелочь. Недоразумение. Вспомни: ты ж у нас флегматик, успокойся!
И даже постарался улыбнуться.
Не внимает:
– Ох, чую, тот Шекспир нам выйдет боком!..
Забегая, я скажу: он не ошибся!
И снова ходит, не находит себе места. Как будто в нервах собственных запутался. Потерянно бормочет:
– С нашей почтой…
– Это правда: точно не соскучишься!
Яша, теребя в руке письмо:
– Снес бы поскорей. А чтоб избавиться!
Я:
– На почту? – легкий на подъем.
– Ты мне надоел, такой тупой! На почту он! А завтра они снова к нам забросят, им же что Шапиро, что Шекспира! Ты им снова! А они опять! И это будет продолжаться до скончания… Сходил бы сам на улицу Шекспира! В твоих же силах разорвать порочный круг! – и сокрушенно: – Ох, чует мое сердце: мы нарвались…
Легко сказать: сходи. А где та улица?
И будто вождь с протянутой рукой Яша указал мне направленье:
– Где-то там! А точней – конкретизируешь на месте…
Я двинулся.
Подошел я к тем краям, а где Шекспира… Я здесь в первый раз.
Закоулки, переулки. Медленным шагом, робким зигзагом, углубляясь в путаницу улиц. Какие-то бараки, халабуды. Никак мне не нащупать этой улицы!
Смутно начинаю понимать: сам себе я почтальон, я заблудился.
Каждый знает: когда люди не нужны, а люди зачастую не нужны, они вокруг клубятся, и зудят, надоедая нам по мере сил. Когда же нужен человек, а хоть один, чтоб спросить хотя бы: как! Пройти! На улицу Шекспира! – ни одной живой души, такое счастье!
Скоро полдень, но куда все подевались?
Вдруг заметил: наконец-то показался. Человек! Идет ровненько, не пьяный, ничего. Но жизнью траченный, оно же видно сразу. И не то чтоб заскорузлый… Впрочем, да. И хотя очочки на носу, по виду – бомж.
Но выбирать уже не приходилось.
Метусь к нему:
– Как пройти мне на Шекспира, вы не знаете?
– Это я не знаю?! Обижаете! Тут буквально рядом… Значит так, Шекспир. Берем Шекспира! – но за локоток берет меня. И цепко так!
Пытаюсь вырваться. Увы. А он откашлялся:
– Кхе-кхе! Ну, значит так, поехали! Уильям Шекспир, выдающийся английский драматург! Родился в одна тысяча пятьсот шестьдесят четвертом! Его отец! Хоть и башмачник! Но, представьте, тоже был Шекспир!..
Я подумал: что-то здесь не то. Затаив дыхание, я на него смотрел, как под гипнозом. Вот же угораздило меня!
– Его мать… – его всего трясло. Его от знаний – просто распирало. Глаза сверкали бешеным огнем. Уже взахлеб: – Его годы, детские и юношеские!..
Пытаюсь втиснуться между его словами:
– Улица? Где улица его?!
– Дайте досказать, ну что за люди?! – неприязненно. – Молодость! – как крикнет, мне в лицо! Я смалодушничал, испуганно подпрыгнул. – Молодость Шекспира! Совпала с его лучшими годами! Ну, потому что молодость, понятно! – я так смотрю: да что за наваждение! А он: – Вы слушайте! Кто вам еще расскажет?! – он как всю жизнь готовился ко встрече. И упустить свой звездный час? Да никогда! – «Лукреция»!.. – напористо и страстно. – «Венера и Адонис»!.. В тридцать лет он переехал, где и написал… – и вдруг, опять же мне в лицо, уже вопит: – Молилась ли ты на ночь, Дездемона?!
Я чуть не опрокинулся. Представьте!
А вокруг же ни одной живой ни души. Души меня, никто и не заступится! От него же можно ждать чего угодно!
На Дездемоне я созрел, что нужно вырваться.
Побежал! А он за мной. Бросает в спину:
– Я еще не все сказал, остановитесь!..
Точно, он как всю жизнь готовился ко встрече, а в случае чего – меня догнать. И случай подвернулся. Он догнал!
Он меня держал, уже не вырваться! И с укоризной:
– Что же вы, на самом интересном?! У него же впереди еще вся жизнь!