Даффи был в самой что ни на есть хорошей форме, да и упражнения с гирями пошли на пользу его мускулам. Но его натиск не оказал никакого воздействия на мистера Джойса, который удерживал вертикаль без всякого труда. Мистер Джойс явно занимался этим раньше. Даффи тоже имел некоторый опыт, хоть, может, и не такой большой. Когда открытая атака не увенчалась успехом, Даффи решил предпринять упорное давление, но рука его противника даже не пошевелилась. Тогда Даффи переменил тактику. Он ослабил давление, дал своей руке отклониться от полуденной вертикали до часу дня, а потом резко возобновил натиск. Первые два раза возврат в вертикальное положение дался ему без труда — но и только. В третий раз его рука так и осталась в положении «час». В четвёртый она опустилась до «двух». До повидла оставалось всего несколько сантиметров. На мистера Джойса Даффи не смотрел. Самое время, решил он, нанести решающий удар. Он собрал всю свою силу в кулак и нажал. Мгновением позже его рука врезалась в повидло.

Джойс поднялся, вытер руку полотенцем и перебросил его Даффи.

— Мне не хотелось испортить вашу чудесную рубашку, — сказал он.

Идя к выходу, Джойс рассказал ему о ежемесячной газете и о марше (сбор на Тауэр-Хилл), который должен был состояться на следующей неделе. Даффи не терпелось выбраться из этого дома, и он обогнал мистера Джойса шага на два. Открыв дверь, он обернулся — сказать если не «до свидания», то, хотя бы, «да пошёл ты на хрен», и, обернувшись, увидел, что мистер Джойс снова надел свой котелок.

— Знаешь, бывают дни, когда я чувствую себя совершенно нормально, — сказал Даффи.

— Пусть это тебя не беспокоит, мой милый, — ответила Кэрол.

Они дожидались, пока подоспеет последнее кулинарное творение Даффи — замороженная пицца от «Маркса и Спенсера», — и он рассказал ей о своей поездке в Илинг.

— Хорошо, что на нём не было шляпы, когда вы занимались реслингом, Даффи, сказала она. — Ты бы этого не вынес.

— Думаешь, я нормален?

— Что значит «нормален»? А вообще кто-нибудь из нас нормален? Но если уж кто и есть, то, конечно, это не ты.

— Ох, — внезапно Даффи страшно захотелось быть нормальным, даже если таковых, по словам Кэрол, не существует в природе.

— Но ты не козёл какой-нибудь, если ты об этом. Ты даже, в общем-то, не странный. По крайней мере, не для меня. То есть, у тебя, может, и есть странности, но я к ним уже привыкла.

Даффи достал из духовки пиццу и положил в раковину противень.

— Здорово, Даффи, очень аппетитно. Мне нравится, как ты украшаешь её кусочками зелёного перчика.

Даффи улыбнулся и принял комплимент. Они часто играли в эту игру, и она ему нравилась. Сам-то он считал, что держит пиццу в духовке слишком долго. Корочка сильно хрустела. Конечно, она и должнабыла хрустеть, и он держал её в духовке ровно столько, сколько указано на коробке, но она хрустела так, что когда в неё вонзали нож, крошки разлетались во все стороны. Они попадали даже на пол, а если и было что, чего терпеть не мог Даффи, так это когда на пол просыпались крошки. Конечно, в кафельный пол крошки не втопчешь, но можно растоптать их по нему — а это Даффи не нравилось, или они могут прицепиться к вашим подошвам и попасть в другие комнаты — а это нравилось Даффи ещё меньше.

— Слышала когда-нибудь о Чарли Магрудо?

— Нет. А должна была?

— Да нет. Он вроде как местный криминальный авторитет.

— Нет. Слишком далеко от нас, чтобы я могла о нём слышать. Разве если он совсем уж авторитет.

— Ну да.

Кэрол не любила, когда Даффи говорил о работе. А он говорил о ней так мало, что когда он всё же это делал, ей казалось, что она просто обязана выслушать, потому что есть нечто, что его беспокоит, но ей это не нравилось. Всплывали старые воспоминания — воспоминания тех времён, когда они были коллегами по службе, и он только начинал за ней ухаживать. К тому же, частенько случалось так, что Даффи просил её о помощи, и помощь эта всегда означала какое-нибудь нарушение устава. Ей это не нравилось, не нравилось играть с огнём. Ей хотелось, чтоб его работа не имела никакого отношения к полиции. Чтоб он открыл паб — некоторые бывшие полицейские так делали. Правда, пивоваренные компании не слишком стремились иметь во владельцах питейных заведений бывших полицейских, чья карьера оборвалась так, как у Даффи. Она надеялась, что он не станет просить помочь ему — хотя бы потому, что подозревала, что уступит.

— Да, кстати, Даффи, я тут выяснила насчёт лимфоузлов.

— А-а…

Действительно ли ему хотелось об этом знать? Положа руку на сердце, он не смог бы ответить.

— Да, я спрашивала в участке, и мне посоветовали обратиться к доктору Хоукинсу.

— А-а…

— Это такие комочки. Подмышками, на шее, в паху. Там они бывают.

— А зачем они?

— Я не очень поняла, но, судя по тому, что сказал доктор Хоукинс, они вроде как… вроде как полезные.

— А он не сказал, большие они?

— Большие? Нет, не думаю. Я так поняла, что они, наоборот, очень маленькие. Думаешь, тебе надо сходить к доктору?

Кэрол ни разу не упомянула слово «рак», которое прозвучало в объяснениях доктора Хоукинса.

— Нет.

— Я хочу сказать, что если ты беспокоишься, лучше пойти к доктору.

Говоря «беспокоишься», Кэрол имела в виду «больше, чем обычно». Если бы Даффи ходил к врачу всякий раз, как начинал беспокоиться, ему пришлось бы арендовать в приёмной место под раскладушку.