Агнар хотел как можно ярче прожить свои последние минуты, а в том, что будет неминуемо повержен, он не сомневался. «Главное — утомить Сигурда, — думал он. — И пусть не мне сегодня праздновать победу, но побратимы довершат начатое мной, отомстят за меня».

Внезапно на мгновение Сергей открылся: неудачный замах, потеря инициативы, и вот уже Агнар контратакует. Дальнейшее показалось Сергею нереальным: неожиданный яркий свет, резкая боль в левом боку и победный клич обступивших его нибелунгов. «У Агнара получилось!» — пришло понимание случившегося. Левой рукой Сергей зажал рубленую рану на боку и продолжил поединок. Теперь он действовал жестко, безжалостно, поздно оценив последствия своего альтруизма. Агнару пришлось туго. Он не ожидал, что после столь серьезного ранения Сигурд будет способен сражаться, как ни в чем не бывало. Нибелунги стали роптать, видя, что их поединщик слабеет. Вот еще удар, И Агнар упал, обливаясь кровью.

— Кто следующий? — Сергей обернулся к Гуннару и Хёгни и сделал несколько шагов в их сторону. Тут силы оставили его, в глазах потемнело. Боясь упасть, он остановился и, как на посох, оперся на палаш. По всему телу снизу доверху прокатилась горячая волна, яростно застучала в висках кровь. Сергей сделал еще шаг, еще… и…

…увидел, что идет по облакам. Во всем теле ощущалась необыкновенная легкость, боль в левом боку унялась, ушли суетные мысли и желания. Осталась любовь и с нею память и мысль. «Три способности души», — вспомнил Сергей строчку какого-то текста.

Кругом было бело, празднично, уютно. Воздух пропитан благовониями настолько, что кажется, будто попал на кухню богов, где варится амброзия и эликсир бессмертия. Внезапно взгляду Сергея открылась чудесная картина: на соседнем облаке в окружении парящих валькирий пируют герои. Тут и Агнар, Гуннар, Хёгни, все остальные. Героям весело, все невзгоды земной жизни забыты, мысли оборвались, время остановилось. На минуту Сергею тоже захотелось с головой окунуться в бесшабашную тризну по жизни. Но когда пирующие заметили его и начали чересчур энергично приглашать к столу, Сергею стало не по себе. Он демонстративно отвернулся, сел на край облака, свесив ноги, и осторожно посмотрел вниз. Земли не было видно, все пространство внизу занимала фиолетово-серая облачная масса, гонимая ветром, клочковатая, подсвеченная снизу вспышками молний. Над землей бушевала гроза. А здесь, наверху, грело вечное солнце, веял летний ветер, над головой синело бездонное небо.

— Ты не хочешь присоединиться к побратимам? — услышал Сергей за спиной голос Вики Николаенко, и вдруг холодные тонкие пальцы легли на его плечи. Сергей вздрогнул от прикосновения. — Вот ты и со мной. Только не надо меня обижать! Скажи, что любишь… Солги… Мне все равно будет приятно… Со временем ты ко всему привыкнешь и обо всем забудешь…

— Скажи, — Сергей повернул голову и искоса посмотрел на Вику. — Тебе никогда не хотелось обратно на Землю?

Вика усмехнулась.

— Одно время я хотела… стать призраком. Этаким привидением в простыне на голое тело. Хотела всюду следовать за тобой, шептать на ухо о моей любви. Я могла бы довести тебя до безумия!

— Нет, ты не так поняла. Ты не думала начать все сначала: снова родиться, прожить новую жизнь, найти, наконец, свое счастье? Не думала?

— Милый, — снисходительно улыбнулась Вика. — Ты хоть знаешь, что такое кармическое программирование? Ты прожил десять одинаково-коротких жизней? Ты умер десять раз в шестнадцать лет? А я через все это прошла, не знаю только, за какие грехи, и хочу теперь одного — покоя. Хотя бы здесь, в Вальхалле. Кстати, мне тут нравится больше, чем на Земле. И, слава Богу, что не гонят… Так как, полюбишь меня?

— Отпусти! Ты должна понять, если…

— Ты у — мер! Окончательно! — перебила Вика, и в голосе ее зазвучала угроза. — Конечно, надо бы тебе дать время привыкнуть, — добавила она, смягчаясь. — Но для меня каждая секунда — вечность. Вспомни меня, — Вика погладила Сергея по щеке и быстро-быстро зашептала ему на ухо. — Вспомни, и тебе сразу станет шестнадцать. И будто не было всей твоей жизни. Представь, ты не совершил еще ни одной ошибки. Жизнь впереди, а я с тобой, и все заново, но только лучше. А какая любовь тебя ждет! Я готова обожествлять тебя, я буду повиноваться тебе, я стану твоей рабой. Я умру для тебя и воскресну! И все это будет длиться вечность. Но ты не станешь скучать, пока я с тобой.

Сергей потянулся к ней. Ее слова звучали чарующе, волосы пахли божественно и были приятны на ощупь. Сергей почувствовал Викино дыхание на своей щеке и понял, что она победила: он хочет ее, он останется здесь и забудет Людмилу. И зачем сопротивляться ЭТОМУ, если ЭТО так прекрасно?! Люди умирают не для того, чтобы потом возвращаться с того света незваными гостями. Да, пожалуй, стоит остаться.

И тут кто-то сильно дернул Сергея снизу за ногу. Сидя на краю облака, он сразу потерял равновесие, всплеснул руками и почувствовал, что проваливается в бездну. Вика на мгновение растерялась, но тут же поймала запястье правой руки Сергея и так удержала его.

— Держись! — только и сказала она.

Сергей держался, как мог. Он повис на одной левой, болтая в воздухе ногами, пытаясь правой ухватиться за край облака. Но облако попалось на удивление непрочное: из него всякий раз летели белые хлопья и клочья ваты. Одна странная мысль терзала в этот миг Сергея, мысль о том, почему он вдруг стал так тяжел. Ведь только что сидел на ватном облаке, как тень, невесом. С ним что-то случилось. Знать бы еще: к добру, или к худу.

Сергей, наконец, сдался, предчувствуя скорую развязку, оставил попытки спастись. Сердце бешено колотилось в груди, левая рука болела так, будто из нее вытянули все жилы, на лбу выступил пот. Сергей посмотрел на Вику и понял, что ей тоже плохо.