– Что случилось?

– Ничего. Все в порядке. О Господи.

У него было такое чувство, как будто все это сон. Такого не моглобыть. Это превзошло все его ожидания. На самом деле Мелвин и не надеялся, что когда-нибудь ему удастся оживить одну из этих девчонок. Это было его стремление, его наваждение. Убеждая себя, что когда-нибудь все-таки наткнется на формулу, которая сработает, он сомневался, что сможет найти ее.

И если все-таки одна из них оживет,считал Мелвин, она будет похожа на стандартного зомби: с выпученными глазами и замедленной реакцией.

Патрицию нельзя было назвать нормальной, но она была очень близка к этому.

– Уму непостижимо, – пробормотал Мелвин.

– А у меня есть имя? – спросила девушка.

– Ты не знаешь? Она покачала головой.

– Что последнее ты помнишь из своей жизни?

– Ты спросил: “Ты не знаешь?”

– Нет, я имею в виду... что ты делала сегодня утром?

Патриция нахмурилась, закусила губу и пожала плечами.

– Думаю, что ничего.

– Ты помнишь больницу?

– Я там умерла?

– Ты работала там медсестрой.

– Правда? – обрадовалась девушка.

– Кто президент Соединенных Штатов?

– Откуда мне знать?

– Ты хоть что-нибудьзнаешь? Патриция широко улыбнулась.

– Тебя зовут Мелвин. – Взгляд ее упал на его забинтованную руку. – Что случилось?

– Меня ударили.

Мелвину показалось, что он услышал какой-то шум. Он остановил запись. Разговор умолк.

– Мелвин, – звал его голос Патриции.

– Да? – отозвался он.

– Мелвин!

Выключив видеомагнитофон, он поспешил наверх, в спальню. Патриция, сидя на кровати, обеспокоенно осматривалась, но, заметив Мелвина, улыбнулась и провела рукой по волосам. Ночная сорочка валялась на полу.

– Что-нибудь случилось? – спросил Мелвин.

– Я проснулась, а тебя нет рядом.

– Я смотрел телевизор.

Ее рука скользнула к груди. Глядя Мелвину в глаза, она положила ладонь себе на грудь. Обведя пальцем вокруг соска, Патриция зажала его между пальцами и оттянула.

– Хочешь поиграть? – спросила она.

– Опять? – ухмыльнулся Мелвин.

– Мне это нравится, – она извивалась, мучая свой сосок. – И тебе тоже нравится, разве нет?

– Мне не нравится, когда ты кусаешься.

– Я не буду.

– Ты мне уже обещала.

– Честное слово.

– Ладно, – сказал Мелвин, направляясь к двери.

– Куда ты?

Он оглянулся, Патриция перестала теребить сосок, и это было облегчением для Мелвина. Он знал, что она не чувствует боли, но ему было не по себе, когда она с такой силой сдавливала сосок.

– Сейчас вернусь.

– Я с тобой!

В ее глазах опять появилось беспокойство. Она ни на минуту не хотела отпускать его от себя. Утром она заплакала, когда он пытался объяснить ей, что ему необходимо отлучиться и ей надо будет побыть одной. Она умоляла взять ее с собой. Ему пришлось запереть ее в подвале. Вернувшись домой после разговора с Вики, он нашел Патрицию на грани истерики.

Пожалуй, она доставит ему еще много неприятностей.

– Подожди здесь, – сказал он.

Патриция согласно кивнула.

Поспешив в ванную, Мелвин достал из аптечки моток пластыря и вернулся в спальню.

Патриция лежала, вытянувшись на кровати, закинув руки за голову.

– Я быстро?

Скинув халат, он направился к кровати. Патриция смотрела на него, не отрывая глаз и облизываясь.

Он сел ей на бедра, ощущая прохладу ее кожи.

Ее марлевая повязка ослабла с одного конца. Мелвин хотел приподнять ее, чтобы посмотреть на рану, но она прилипла. Он вспомнил, как Вики спиртом отмачивала повязку на его руке. Ему надо будет тоже попробовать. Позже.

Он потрогал пирамиду, вырезанную им прошлой ночью, и почувствовал твердые, тонкие полоски шрамов.

– Думаю, что рана заживает, – сказал он.

– Это хорошо?

– Конечно.

Она несколько раз попыталась прижаться к нему.

– Мы не будем играть?

– Потерпи немного, – он оторвал кусок пластыря. – Закрой рот.

– Я не буду кусаться.

– Я знаю.

Она сжала губы и улыбнулась. Рука ее скользила по его телу, пока он заклеивал ей рот.

– Если ты попытаешься снять ленту, я уйду. Поняла?