Дворецкий молча кивнул.

— Отлично! — вскричал Конан и направился в роскошный будуар госпожи Зонары. — Принеси-ка нам с тобой вина, фруктов и какой-нибудь ветчины… Есть в доме ветчина? И хлеб?

— Свежие лепешки, — вздохнул старик. — Я покупаю их каждый день для госпожи Зонары. Отношу ей в узилище.

— Ими лакомятся стражники, — заявил Конан. — Вот уж в чем я не сомневаюсь. Они считают тебя дураком. И не без оснований. Тащи все сюда и немедленно! Я отказываюсь разговаривать без доброй трапезы.

Старик вздохнул и подчинился. Конан тем временем развалился на мягкой софе Зонары, вдыхая запах ее духов, весьма дорогих и крепких (опытный в подобных делах киммериец сразу определил, что духи привезены из Аренджуна). Он даже попытался подражать расслабленной позе своей подруги, в чем, впрочем, преуспел весьма мало. Слуга поставил на низенький столик из резного орехового дерева несколько блюд и кувшин вина.

— Садись, — кивнул ему Конан, сразу схватив персик и засунув его в рот.

— Персики были привозные — в Ианте они еще не поспели. Ну, Зонара! Ну, транжира! Где же она так нажилась? Не иначе, обокрала целый караван! Дворецкий присел на краешек кресла и робко взял лепешку белого хлеба.

— Что случилось? — спросил Конан с набитым ртом. По его подбородку стекал сладкий сок. Конан убрал с лица черные спутанные волосы, чтобы они не испачкались липким соком.

— Госпожа Зонара отправилась на большой бал к госпоже Териване… Госпожу Теривану, если тебе это неизвестно, варвар, недавно обокрали. Кража была дерзкой и очень странной.

— В каком смысле — странной? — не понял Конан. — Обокраденному дурачку любая кража представляется чем-то сверхъестественным, да будет тебе это известно! Вечные причитания: «Ах, я ничего не почувствовал, а кошелек куда-то подевался…»

— Дворецкий глянул на Конана с известным подозрением, но варвар ответил невозмутимым взглядом холодных синих глаз.

— Продолжай, — произнес он с глубочайшим достоинством.

— Дворецкий поглядел на лепешку, которую держал в руке, с таким видом, будто никак не мог вспомнить, что это за предмет и как он оказался у него на ладони. Затем заставил себя говорить.

— Видишь ли, у госпожи Териваны пропали драгоценности. Они лежали в ее опочивальне, рядом с портретом ее покойного супруга, который и подарил ей все эти безделушки. Она очень дорожила ими. Это и понятно. Госпожа Теривана глубоко чтит память своего мужа. У нее есть для этого, поверь мне, все основания.

— Ничего странного, — снова сказал Конан. — Конечно, немного непривычно, чтобы женщина уважала мужчину за те благодеяния, которые он ей оказал. Я в том смысле, что благодарность вообще не в привычках женщин…

Дворецкий двинул бровями в разных направлениях, как бы показывая, что сильно сомневается в правоте конановых слов, а после продолжил повествование:

— Войти в комнату, где находились сокровища госпожи, так, чтобы миновать стражу, нескольких служанок, доверенную камеристку и саму госпожу — невозможно. Теривана подробно рассказывала об этом городской страже, и теперь об этом известно всему городу.

— Подожди, — перебил Конан, — а как выглядели драгоценности, с которыми поймали Зонару?

— Она имела дерзость явиться на бал к госпоже Териване с украденным браслетом.

— Из массивного золота? С изумрудами и рубинами? — уточнил Конан, внутренне холодея. Он и не догадывался, что Зонара в состоянии явить такую неслыханную глупость! Прийти на бал в браслете, чье происхождение до сих пор оставалось невыясненным! Тщеславная дура и ничего больше! Его уважение к старой своей сообщнице резко упало.

— Откуда тебе известно, как выглядит этот злополучный браслет? — старый дворецкий сощурился.

— Ну, об этом судачит весь город, — уклончиво проговорил Конан, однако дворецкий перебил его:

— Город, может быть, и судачит, но ты даже не знал о том, что госпожу Зонару взяли под стражу!

— Ладно, — сдался Конан, — коль скоро мы оба хотим выручить Зонару из дурацкой переделки, в которую она попала по собственной глупости, расскажу тебе кое-что, старик. Этот браслет подарил ей я.

— Боги! — дворецкий всплеснул руками. — Я так и знал, что ее впутали в грязную историю против ее воли.

— Ну, я бы не сказал, что она так уж сопротивлялась моему подарку — ухмыльнулся Конан. — Признаюсь тебе честно, я не впихивал ей этот браслет помимо ее воли…

— Ты должен признаться городской страже, что сам украл этот браслет, — объявил старый дворецкий. — Это единственный способ спасти Зонару от увечья.

Конан зевнул, демонстративно обнажив белые, как у хищного зверя, крепкие зубы.