— Куда спешим, пацаны?

Пацаны, казалось, только теперь заметили его присутствие.

— Дуй дальше, хрен старый, — почти беззлобно посоветовал один из них. Тот, который стоял к нему лицом.

Ну, а что, он же лицом стоит, так что все видит, отметил Корсаков и пробил. Пробил почти неуклюже, как-то бесхитростно, тягуче, чтобы паренек не жаловался потом, что, мол, били «не по правилам». Все видел, значит, должен был думать и уворачиваться. Разве красиво, вот так — вдвоем на одного?

Парень точно не ждал такого и рухнул, будто подкошенный. Корсаков-то знал, что падает паренек не от силы удара, а от его точности и отработанности. Попав в челюсть, Корсаков сбил ему равновесие, только и всего. Но этого не понимал второй нападавший, и тем более Рома.

Второй паренек попытался принять положение для какой-то кинодраки имени Джеки Чана, но делал это картинно и слишком долго. Корсаков, опережая его, нанес удар. И тоже результативный.

— Ключи где? — спросил он Рому, плохо соображающего, что же тут произошло.

Рома что-то промычал, вытаскивая руку из кармана.

Корсаков обернул руку платком, взял ключи и открыл двери. Втолкнул Рому, втащил пареньков, вошел сам.

Затем прошел на кухню, налил стакан воды:

— Пей.

— Я пить не хочу, я писать хочу, — честно признался Рома.

— Ну, сходи, да недолго, — разрешил Корсаков.

Сам он встал у двери, чтобы красавчик, не дай бог, со страху не устроил какой-нибудь шум. Но, судя по всему, это и в голову Роме не приходило.

Глаза приобретали осмысленность, и Корсаков усадил его к кухонному столу, а сам занялся делом — «упаковал» ребят.

Закурил.

— Ну, и кто это такие? — спросил Игорь таким обыденным тоном, будто они вот так каждый вечер обсуждают, кто и за что хотел сегодня избить Рому.

— Я не знаю. Поверьте мне, не знаю, — прижал ладони к груди Рома. — Первый раз их вижу.

— Хм, странно, — изрек Корсаков. — Разве так бывает, чтобы ни с того, ни с сего напали на человека?

— Бывает, — не убирал ладошки от груди Рома.

— Ну, смотри, — согласился Корсаков. — Они ведь не отстанут. Придут в следующий раз, когда меня уже тут не будет, понимаешь?

— Что же мне делать? — искренне попросил совета Рома.

— Ну, не знаю, — затруднился с ответом Корсаков. — Надо бы тебе куда-то исчезнуть на время. Ты сам-то откуда?

— Из Новосибирска, — сразу же отозвался Рома. И поправился: — Но сейчас я уже москвич.

— Да ты что! — обрадовался Корсаков. — Давно?

— Два месяца.

— Квартиру купил, что ли?

— Ну…можно и так сказать, — слегка замялся Рома.

— Ну, а что? Район хороший, дом хороший, — похвалил Корсаков. — А квартира как? Не маленькая?

— Хотите посмотреть?

Проводя экскурсию по своему жилищу, Рома, казалось, стал приходить в себя. Квартира, мало того, что сама по себе была хороша — трехкомнатная с лоджией и высокими потолками — так еще и обставлена и обустроена была со вкусом и достатком.

Вот, засранец, подумал Корсаков, нашел ведь, чем на хлеб с маслом зарабатывать.

— А ты кем, собственно, работаешь? — поинтересовался он.

Кажется, к Роме возвращалось сознание. Во всяком случае, он вдруг стал бдительным:

— А вы, собственно, кто?

Он повернулся к Корсакову, и лицо его приобретало привычный вид преуспевающего человека.

— Я, собственно, тот, кто недавно тебя спас от бандитов, — напомнил Корсаков.

— Ах, да, — спохватился Рома и полез в карман. Он вытащил несколько стодолларовых бумажек. — Вот, возьмите. И — спасибо вам.

Хамит, значит, приходит в себя, понял Корсаков. А это ему сейчас было не нужно, и он шлепнул ладонью. Два раза. Сперва по руке, в которой были зажаты купюры, потом — Роме по лицу.

— Ты, сучонок, так со своими телками разговаривай!

Он подтолкнул Рому к стене, схватил его левой рукой за левое плечо так, чтобы можно было предплечьем надавить на горло. И — надавил. Не больно, конечно, но дискомфортно: в таком положении человек ощущает себя в полной зависимости от противника. Под контролем и в опасности.

— Ты почему на похоронах не был? — выдохнул он в лицо Роме.

Лицо парня моментально превратилось в маску, бледную и плоскую. Потом он попытался вдохнуть, но внезапно ослаб и повалился на пол.