С середины апреля в ванну стали добавлять глицерин, доведя его концентрацию до 20 % при 25–30 % спирта. После двухнедельного пропитывания в спирт-глицериновой ванне, в мае тело погрузили в водный раствор глицерина.

Некоторое размягчение тканей позволило в конце апреля вставить глазные протезы с наложением на края век 2–3 швов. В это же время были наложены швы через толщу верхней и нижней губ, прекрасно сомкнувшие ротовую щель. Узлы этих швов прикрыты усами и бородой и внешне совершенно незаметны.

Много волнений доставляла неравномерность пропитывания кожных покровов, которая придавала вид «зебристости», чередования темных и светлых пятен, полос или точек на лице. По мере пропитывания тела эти дефекты постепенно исчезали. Иногда Воробьев предлагал «зигзаги», периодически погружая голову и кисти рук в ванны с 1 %-ным раствором формальдегида. В мае почти все пигментные пятна на открытых частях тела практически стали незаметными.

В начале июня в ванну стали добавлять уксуснокислый калий. Воробьев, как и все анатомы, пользовался своеобразными расчетами нужных концентраций. Своим помощникам-анатомам он приказывал мерить глицерин или ацетат ведрами на глазок, пудами или бутылями, что приводило в шок привыкшего к точности химика Збарского, который каждый раз пытался пересчитать состав ванны в литрах, килограммах и процентах.

16 июня 1924 года Дзержинский, имевший постоянный контакт со Збарским, попросил узнать, нельзя ли показать тело Ленина делегатам конгресса Коминтерна, проходившего в это время в Москве.

Воробьев дал согласие, но просил два дня на подготовку тела к обозрению. Необходимо было сделать множество дел: привести в порядок траурный зал, одеть тело В. И. Ленина, подготовить его к обозрению.

Решено было взять белье Ленина у Крупской, на квартиру которой и направился Збарский.

«Мне со всех сторон говорят, – сказала Крупская, – что это вообще неосуществимая вещь. Что вы там делаете? Неужели вы думаете, что возможно сохранить тело Владимира Ильича так, чтобы оно лежало на воздухе?..»

Збарский пригласил ее 18 июня в Мавзолей (временный, деревянный по проекту Щусева, каменный будет построен позже), и она пообещала прийти с сестрами и братом Ленина – Дмитрием.

День 17 июня был полностью занят подготовкой тела Ленина. Было надето белье, брюки и френч, в которых он лежал в Колонном зале. Тело было уложено в гробу на постаменте, головой обращенное к Кремлю так, что можно было, обходя постамент, осматривать лицо и руки Ленина с трех разных сторон. Нижняя часть туловища была покрыта знаменем.

Все было впервые, поэтому возникала масса вопросов: а будет ли привыкать глаз зрителя, входящего в полутемное помещение с ярко освещенной площади? Какой должен быть наклон головы? Как уложить руки? Хорошо ли будет освещено тело лампами с матовыми абажурами?

Вечером 18 июня были поставлены часовые у ног постамента и в 19 часов 30 минут процессия делегатов конгресса направилась к Мавзолею от Никольских ворот. Прошли в траурный зал и родные Ленина.

Н. К. Крупская, выйдя из Мавзолея, плакала. Дмитрий Ильич пожал руки Воробьеву и Збарскому, проговорив: «Я ничего не могу сказать, я сильно взволнован. Он лежит таким, каким я видел его тотчас после смерти, а пожалуй, и лучше».

Взволнованы были и делегаты конгресса. Это была победа. Воробьев и Збарский расцеловались.

Шел конец июня, до назначенного Воробьевым срока завершения работ остался один месяц. Воробьева не устраивало то обстоятельство, что при пропитывании тела в очередной ванне оно не погружалось самостоятельно – ведь в случае полного пропитывания оно должно быть тяжелее окружающей жидкости. Однако не было времени ждать эффекта полного погружения, поэтому при смене концентраций накладывали на тело марлевые мешочки, наполненные стеклянными шариками.

Плохо пропитывались ткани спины, стоп и пальцы рук, что и было причиной широких дополнительных разрезов кожи.

Пора было «приучать» тело к пребыванию в воздушной среде, поэтому в течение июля его на несколько часов ежедневно помещали на каталку.

Для профилактики возможного попадания микроорганизмов или простейших по предложению Збарского в ванну добавили 1 %, а затем до 2 % солянокислого хинина.

Наступила пора подготовки тела к окончанию работ. Было решено поверх смоченного белья туго забинтовать все тело и конечности резиновыми эластичными бинтами (их изготовил завод «Каучук»). Однако первая же проба показала, что бинты окрашивают белье в коричневый цвет. Позднее изготовили бесцветные превосходные резиновые бинты на заводе «Треугольник» в Ленинграде. Верхнюю одежду (брюки и френч) сохранили старые.

Установили саркофаг в траурном зале. Вдоль верхней его грани укрепили лампы накаливания. Провели все декоративные работы в зале – сменили обветшавшую красную с черным драпировку стен и потолка. Новые черного цвета серп и молот из материи прикрепили к потолку. Под постамент гроба поставили чашки Петри с водой и рассыпали кристаллы тимола.

22 июля, за четыре дня до официального окончания работ, по предложению В. П. Воробьева в траурный зал была приглашена комиссия экспертов в составе патологоанатома Н. Ф. Мельникова-Разведенкова из Краснодара, анатомов В. Н. Тонкова из Ленинграда и Иосифова из Воронежа. В течение четырех дней члены комиссии тщательно изучали состояние тела, скрупулезно сравнивая его с предыдущим описанием.