– Я никогда не падаю с лошади, – раздался голос ан-Крета, в высшей степени недовольный. – С детства был отличным наездником!

– Однако в предложении господина ан-Орреанта что-то есть, – ответил ан-Суа. – Может быть…

Но ему не суждено было закончить свою, несомненно, ценную мысль. Лошадь ан-Крета внезапно встала на дыбы, дико заржав. Это произошло так стремительно, что барон не удержался в седле и мешком повалился на землю. Однако его лошадь сумела немыслимым образом изогнуться и лягнуть задними копытами тело своего наездника, когда оно находилось еще в полете. Потом благородное животное, не переставая ржать, с места перешло в галоп и помчалось по дороге, поднимая пыль.

Виктор первым пришел в себя и быстро спешился.

– Что с Филиа? – встревоженно спросил ан-Суа. – Он жив?

Антипов наклонился над лежащим, чтобы узнать ответ на этот вопрос, посмотрел на его лицо, уловил легкое дыхание, приподнял пальцами веки и… увидел в зрачках отражение. Это было отражение совсем не Виктора, а другого мужчины. С черными волосами, зачесанными назад, острым носом и издевательской улыбкой.

– Кеаль! – едва слышно прошептал Антипов, не веря своим глазам. – Но ведь дуэль уже закончилась!

Маленькая фигурка, присутствующая только в зрачках, широко раздвинула руки, словно говоря: 'Ну извини. Опоздал'.

Виктор выпрямился и потер рукой лоб, приходя в себя. Кеаль все-таки решил помочь… Нужно при случае сказать ему спасибо. Раздражение и обида захлестнули Антипова, но тут же пропали. Он понял, что ни от Ареса, ни от Кеаля поддержки не дождешься. Боги способны лишь на то, чтобы ставить своих последователей в затруднительное положение и с любопытством наблюдать, как те будут выкарабкиваться. Жизнь как театр – знакомая мысль. Но если люди в нем несчастные актеры, то боги – жестокие режиссеры, избалованные зрители и скупая бухгалтерия. Может быть Арес прав и этому миру нужно дать шанс шагнуть дальше?

– Еле дышит, – произнес Антипов. – Невероятный случай.

Ан-Суа спешился и наклонился к приятелю.

– Рука провидения, – сказал он.

– Нога лошади, – уточнил Виктор.

– Вы не верите в судьбу, господин ан-Орреант? Напрасно. Бедному Филиа сегодня определенно не везет.

Антипов, конечно, верил в судьбу, но больше верил в взбесившуюся лошадь, а еще больше – в Кеаля. Турнир, еще не начавшись, принял свою первую жертву. Виктор даже не мог предугадать, что будет происходить ближе к концу.

Вирета медленно перебирала струны серебристой арфы. Графиня сидела за столом боком к нему и выстраивала какой-то дом из полновесных золотых монет. Эта привычка осталась у нее с детства, когда она еще маленькой девочкой пыталась создавать крепости из камушков, но быстро обнаружила, что монеты подходят для подобной цели лучше всего. Особенно тяжелые золотые. Иногда в голову Ласане приходила мысль, что люди используют деньги как-то однобоко. Они покупают на них пищу, одежду, преданность, но даже не думают о том, что можно строить дома из еды, тканей и чувств. Достаточно лишь сложить дом целиком из золотых монет.

– Ваше сиятельство грустны? – спросила доверенная дама, не прекращая музицировать.

Графиня оторвала взгляд от стола и посмотрела на Вирету.

– Я думаю, – сказала она. – О том, кого мне выбрать.

– Вы же собирались выбирать победителя, госпожа. Или хотя бы того, кто будет вторым.

– Да. Женара или ан-Суа, – подтвердила графиня. – Лучше Женара. И уж точно не Менела, если он прибудет. С героями невозможно жить. Они не предназначены для этого. Герой – это огонь. К нему можно быстро прикоснуться, но если задержать руку хоть ненадолго, обожжешься. Или, что хуже, потушишь огонь. А если потушишь, все равно получится, что живешь не с героем.

Вирета решила сыграть кое-что повеселее. Она отлично поняла графиню. Если женщина снова начинает думать о том выборе, который уже сделала, значит, не верит в его правильность. И чем большее число раз подтвердит верность прежним намерениям, тем менее они прочны. Но насчет графини Вирета не беспокоилась. Практичность госпожи известна. Никакие колебания не помешают выбрать Женара.

– Ваше сиятельство беседовали сегодня со жрецами. Они сообщили что-нибудь интересное? – поинтересовалась доверенная дама.

– Нет, – вздохнула Ласана, слегка натянув кружевной вырез платья на груди, – жрецы никого не нашли. Говорят, что ищут, но врут наверное. Их главный, Терсат, так подробно расспрашивал о турнире, что наверняка досмотрит его до конца. Хотя, знаешь, в разговоре с ним мне кое-что сильно не понравилось.

– Что, госпожа?

– Понимаешь, Вирета, – графиня почему-то стала говорить тихим голосом, – этот жрец вел себя со мной так, словно я… как бы сказать… уже не могу ни двигаться, ни думать, а просто… лежу при смерти.