Сумраки развернулись. Все, кто стоял мордой в стену, повернулись к нему, Егор тут же сел. Примерно этого я и ожидал. Похоже на паутину. Стоит одной ниточке дернуться, как выскакивает голодный хозяин.

Я шагнул к Егору. Осторожно, стараясь не делать резких движений.

Еще шаг. Теперь я стоял уже напротив этого дурня. Сумраки собирались вокруг, в мраке подвала, едва освещаемом слабым огоньком лампы, колыхались их мутные туловища.

– Слушай внимательно.

Я старался говорить спокойным, самым обычным голосом, Егор и так был здорово напуган, гладил пальцем штык. И что он сюда вперся? Как вот с такими соплями дела делать? Ладно, поживем, поглядим.

– Дай винтовку.

Я поймал за ствол штурмовик, потянул к себе. Егор не отпускал.

– Отпусти, – прошипел я.

Егор разжал пальцы. Я взял винтовку. Они были почти рядом, вряд ли больше метра, вокруг, подрагивали еле заметно. Нет, все-таки редкостная мерзость, особенно эти их суставы… И сразу так много их, пять. А подвал большой, наверное, ведь и еще есть, другие.

– Надо все делать быстро, – сказал я. – Очень. Я посчитаю до трех, после чего выстрелю в того, что за спиной. Его отшвырнет, и ты рванешь к лестнице.

– Но там…

– Ты рванешь к лестнице. О том я позабочусь. Твое дело выскочить наружу. Ясно?

– Да. А ты?

– Я выйду вторым. Готов?

– Да.

– Раз.

Я начал поворачиваться. Карабин я держал справа, под мышкой. Винтовку в левой.

– Два.

Я упер карабин в ребристую, с морщинистыми кожными складками грудь.

– Три.

Выстрел. Тяжелая пуля швырнула сумрака на стену, пробила в ребрах дыру. Егор тут же кинулся в освободившееся пространство, я перекинул карабин за спину, переложил винтовку из левой в правую, выстрелил поверх головы Егора в тварь у лестницы. Попал, само собой. Сумрака развернуло, и Егор успел проскочить.

Меня тут же сбили с ног, но я и не собирался бороться с ними стоя. Перекатился на спину. Ткнул ствол винтовки в первое же вражеское колено. Очередь! Мосол разлетелся в лохмотья, сумрак завалился, я перекатился еще и выстрелил в другого. На этот раз не в колено, в голень, получилось еще лучше. Крупный калибр раскромсал конечность в костяные осколки, второй сумрак завалился и стал биться на полу.

Я встал на колени, выпустил очередь в нависшую надо мной морду. Брызнуло горячим, на меня обрушилось тяжелое мертвое туловище, прижало к полу, карбидка погасла.

Сбросил дергающуюся тушу, отполз к батарее, прижался спиной, стал лупить направо-налево.

Штурмовик работал надежно и кучно, мне нравилось. Движуха пошла со всех сторон, подвал наполнился шорохом и присутствием, я поднялся на ноги и стрелял по сторонам, не целясь, по-московски, длинными очередями. Переменил магазин и снова. Стрелял, смещаясь вдоль стены в сторону лестницы. Хорошо бы спичку, хоть что-то бы видеть… У винтовки отдача не очень сильная, можно и попробовать. Конечно, стрельба с одной руки – это все чушь, нельзя так. Но пришлось. Оружие непослушно заплясало в правой, левой нащупал кошель, коробок, спичку, чиркнул о стену.

Лучше бы не зажигал. Их было много. Я даже считать не стал, наверное, штук двадцать. Со всей округи собрались, твари. Кинулись. Плавно-ломаными движениями. Не все, штуки три.

Я заорал. Справа налево, двух срезал, третий прижал к стене, вдавил локоть в горло, чуть шею не свернул, челюсти хрустнули.

До лестницы совсем близко. Нащупал пистолет, уставил в брюхо, стал стрелять. Сумрак даже не вздрагивал, я выпустил ему в кишки пятнадцать пуль, он отвалился. Успел поменять магазин. Третий, последний, остальные в рюкзаке.

Одним прыжком до лестницы, все. Все, успел. Взбежал на пять ступенек, твари навалились, приблизились все, скопом, запутались в ступенях, заскользили по плесени, я разнес их тремя очередями. Патроны кончились. На лестницу влетел тот, в круглых очках, и я, не размахиваясь, врубил ему в переносицу штык. На всю длину. Лезвие вошло поперек лба и застряло, я выпустил винтовку, она так и осталась у него в башке. Несколько секунд он стоял, ничего не понимая, затем стал выкручивать штык из кости. Я не собирался наблюдать за успехами, достал из подсумка гранату, запустил вниз.

Выбрался наверх, запутался в обеденном зале в табуретках, упал и выполз на улицу уже совершенно на карачках. Солнце вылезло из-за туч окончательно, ослепило, резануло по глазам, чуть слезы не брызнули.

– Сюда! – крикнул Егор.

Граната не взорвалась, такое случается. Я, приволакивая ногу, подбежал к нему.

Егор стоял рядом с крыльцом, нервно грыз ногти, сплевывал их в ладонь.

– Все? – спросил он и ссыпал в карман ногти. – Всех убил?

Я помотал головой. Перезарядился.