Странно, но в этот раз Хагги встал на сторону Джилла:

– Он прав. Думаю, никому не захочется оказаться ночью в этом лесу. Никто не знает, кого мы можем там встретить.

Андерсон с любопытством взглянул на Хагги.

– Вы вроде бы говорили, что бывали здесь раньше, – сказал он. – Мне кажется, вы знаете, кто прячется там в лесу.

– Нет, – ответил он, скривившись. – Я не знаю. И не хочу знать. Достаточно послушать, как они ползают и убивают друг друга в темноте…

Джилл проснулся и понял: что-то не так. Одновременно, как это ни парадоксально, он знал, что все происходит совершенно правильно. Или, по меньшей мере, у него было такое ощущение.

Он чувствовал, что все в порядке! А может, все дело в том, что впервые за пять долгих лет у него не было судорог. Он проснулся не от боли. Его легкие не обжигал огонь, и у него не возникло ощущения, что все кости переломаны так, словно он попал под асфальтовый каток. Конечно, он чувствовал себя бродягой, но не бездомным псом. Это казалось фантастикой, но он и в самом деле чувствовал себя прилично. Есть такое понятие – «хорошее самочувствие», определяющее состояние, которое он почти забыл, потому что давно уже не чувствовал себя хорошо. Но Джилл был уверен, что вот сейчас у него «хорошее самочувствие».

Он пытался как можно полнее воспринять это новое ощущение, проанализировать его. Однако знал, что разбудило его что-то совсем другое. Так что же?

Место, которое они выбрали для лагеря, не было настоящей пещерой, скорее это была небольшая выемка с каменным козырьком. В этом месте массивная скала откололась и рухнула вниз, оставив огромную пустоту. Сейчас на песчаном полу «пещеры» догорали красные угли костра. У Клайборна оказалась с собой записная книжка, и теперь он сушил ее над огнем. Андерсона можно было определить по огоньку сигареты. Хвала Богу за этот огонек!

Рядом с Джиллом храпел Тарнболл. Так что же заставило экстрасенса проснуться? Джилл услышал, как застонал агент… а может, это был совсем другой звук? Какое-то движение? Что же он почувствовал?

Джилл попытался отбросить удивление по поводу собственного самочувствия. Он отложил в сторону пальто и сел. Потянувшись, прикоснулся ко лбу Тарнболла. Холодный, сухой лоб. Лихорадка отступила. Джилл осторожно встал. Он до сих пор не чувствовал ни лихорадки, ни боли. Его легкие совершенно спокойно впитывали холодный ночной воздух. Экстрасенс огляделся. Объемный Андерсон свернулся клубочком возле затухающего костра. Клайборн лежал на спине неподалеку. Его огромные руки согнулись так, что казалось, он видел какой-то сон… Хагги… Где же Хагги?

Неприятный рыжий коротышка ушел спать на противоположную сторону костра. Теперь от него остался лишь след на том месте, где он лежал, вжавшись в песок. Баннермен раньше тоже спал по ту сторону костра, а теперь его нигде не было видно. Что, черт побери, происходит? Может, уже наступило утро?

Джилл откатился в сторону от костра и посмотрел в гущу теней, туда, где, завернувшись в парку, спала Анжела. Парка была на месте… А Анжелы не было. Может быть, Баннермена и Хагги разбудил Варре, а также девушку, и отправился с ними подышать чистым воздухом. Может, их мучила бессонница. Зов природы?

Варре – понятно. Француз решил нести вахту… снаружи пещеры, конечно. Он объявил, что все равно не сможет уснуть. В любом случае не вместе с остальными. Он вызвался нести вахту, а потом любой другой, кто захочет, мог сменить его. Если же выйдет так, что ему придется будить их на заре, тогда он поспит, пока остальные станут строить планы и готовиться к новому дню.

Прежде всего Джилл решил поговорить с ним. Ведь француз наверняка знал, куда делись остальные. Особенно экстрасенса волновала Анжела. Даже временное исчезновение заставляло сердце Джилла биться быстрее. Он не знал, каковы их шансы выпутаться, но раз уж он наплел девушку, то не потеряет ее ни при каких условиях. В этом-то Джилл был уверен.

В первую очередь он подвинул в огонь несколько сухих веток. Потом быстро и безмолвно скользнул в тень между двумя огромными камнями. Его омыл звездный свет – в небе, настолько ему было видно, не светилось никакой луны. На мгновение он замер под звездным небом. Он никогда не видел, чтобы в небе горело столько ярких, разноцветных звезд. Словно драгоценные камни пылали они в вышине, делая ночь живой, дышащей. Небо было великолепно! В вышине сверкало множество созвездий, но ни одного знакомого. Это удивило Джилла, но не слишком.

Варре сидел, завернувшись в пальто и упираясь спиной в скалу. Джилл подошел к нему и обнаружил, что француз дремлет. «Ничего себе, часовой!»

– Спенсер! – голос Анжелы донесся из темноты, откуда-то из-за края скалы. Джилл задержал дыхание, почувствовав, что его сердце бьется, словно молот. Второй раз она позвала его настойчивее. – Спенсер! – А потом: – Уберите… ваши грязные руки… от меня.

А потом послышался другой голос – Хагги, низкий, полный угрозы и предостережения:

– Послушай-ка, куколка, мы ведь не станем этого делать. Ни ты, ни я, ни твой проклятый Спенсер. Никто. Так что давай-ка по-хорошему, пока мы тут не замерзли.