— Вы уверены, что теперь с вами все ладно?

— Нет, со мной не все ладно, — очень тихо ответил коротышка. — Я охвачен гневом. Мне хочется отомстить. Этому миру и тому, кто заставил этому случиться — Ситу? Если я не могу вернуться в свой мир, то хочу, по крайней мере, причинить какой-то вред этому... — как он причинил вред мне.

— А вы подумывали, как этого достичь? — спросил его Джилл. — Я хочу сказать, мы ведь здесь не в самом лучшем положении. — Руки Стэннерсли освободились, и Джилл принялся массировать затекшие запястья и пальцы пилота, покуда ждал ответа Суна. И, наконец, услышал:

— Мой отец участвовал в войне, — сказал Сун. — Он видел последствия той войны, и это заставило его бояться их. Именно потому-то мы и переехали поближе к лесу и морю, чтобы жить ловлей рыбы. Но страх его передался и мне. В моем настоящем мире есть места, вроде этого — даже в лесу, где люди готовятся к войне.

Есть ракетные шахты, вроде базы, где ракеты стоят, дожидаясь команд, которые бросят их через Желтое море на Корею. И другие — в Корее, развернутые в эту сторону. В своих кошмарах я видел, как они подлетают, видел, как они падают... как все кругом опустошается.

И когда бодрствовал, то всегда ждал, что это вот-вот случится. Это был кошмар наяву, так же, как во сне. И эти кошмары были хуже всех... — Сун умолк и Джилл ждал. Теперь уже все освободились от веревок и растирали затекшие руки.

Кину Сун продолжил рассказ:

— Поймите, пожалуйста — я боялся не столько за себя, сколько за свою жену и новорожденного ребенка. Я боялся за невинных. Но в этом мире таких, по-моему, мало. Это дурной мир, произошедший из дурных снов. И если сон — это подсознательная мысль... то какая же сила может таиться в мысли сознательной? — Он замолчал.

Опасная цепь рассуждений. Но, в любом случае, Джилл не ответил: хватало и других поводов для беспокойства.

— Думаю, нас ненадолго оставят в покое, — сказал он всем. — И я лично не могу сказать, что мне нравится то, как говорили об этом полковнике из Еньчена. Мне он кажется специалистом по допросам. Сун абсолютно прав: это дурное место, и его настроили выплеснуть всю свою злобу на нас. Поэтому я считаю, что нам следует первыми сделать ход. Но, прежде чем мы попытаемся что-то предпринять, я бы хотел узнать, как мы прибыли в этот лагерь. Кто-нибудь может мне помочь? Как мы сюда попали?

И Джордж Уэйт ему рассказал.

— После небольшой стычки на поляне солдаты погнали нас — а вас с Анжелой понесли — на борт тех двух вертолетов. На них-то нас и отвезли сюда. Недалеко, возможно, с милю-другую. Когда мы подлетали, я хорошо разглядел это место. Судя по тому, что я видел, все обстоит именно так, как сказал Сун: это военная оборонительная позиция в лесу. Уйма маскировочных сетей, пара грунтовых дорог сюда и отсюда, какие-то хорошо скрытые в лесу помещения и бетонный бункер неподалеку от центра, вроде как в ступице колеса. Ракетная шахта? Да, полагаю, это возможно, хотя наземный состав кажется не слишком многочисленным. Но, впрочем, опять же, с чего бы им иметь большую охрану? Это же материковый Китай, в конце концов, а предполагаемый противник находится далеко.

— Отлично, — сказал Джилл. — Мне это кажется немного хитрым, но вот замечание, что наземного персонала тут негусто, мне нравится. А поскольку мы штатские, да к тому же одна из нас женщина, то они, вероятно, будут не слишком беспокоиться о том, что мы попытаемся скрыться. — Он пожал плечами. — Я хочу сказать, куда нам бежать-то? Поэтому, что еще тут в нашу пользу, не считая перечисленного?

— Может быть, элемент внезапности? — Уэйт поднялся на ноги и расхаживал взад-вперед по ограниченному пространству. — Как только кто-нибудь войдет в эту дверь — бац! — Он расположился сбоку от двери.

И Джилл подумал: «Джордж, я начинаю видеть другую твою сторону. И она мне сильно нравится». Тогда как вслух он сказал:

— Что еще?

— Я пилот вертолета, — заговорил Фред Стэннерсли. — Да, вы это знаете, но те-то красные солдаты не в курсе. Если мы сможем добраться до одной из тех машин... возможно, придется потесниться, но, думаю, она вместит нас всех.

— Хорошо, — одобрил Джилл. — Фактически, замечательно!

Кину Сун двинулся к двери. Обернувшись на миг, он посмотрел на Джилла, и сказал:

— Вы храбрые люди. Рядом с вами я чувствую себя трусом.

— Ты не трус, — хором заверили его Джилл и Уэйт.

И Джилл продолжил:

— Там, где многие другие сломались бы раз и навсегда, ты выглядишь совсем неплохо. — И действительно, Сун неплохо выглядел. Лицо его почти вернулось к нормальному виду, и рот больше походил на настоящий рот, чем на свистящую щель. И прямо на глазах у уставившегося на него Джилла лицо коротышки улучшалось, принимая прежнюю форму.

— Возможно, мне придется остаться здесь, в своем кошмаре, — ответил Сун, — но вы все заслуживаете возможности скрыться.