К концу XIX века численность оленя-цветка сократилась в десять раз. Еще в начале XX века она достигала многих тысяч, но уже в 1934 году этих животных осталось не более 2 500. В 1970 году поголовье живущих на воле пятнистых оленей сократилось до тысячи особей, а в 1978-м их насчитывалось около 700 голов, причем более половины содержалось в заповедниках и заказниках. Вне охраняемых лесов оленей оставалось мало, с каждым годом меньше и меньше. Этот вид с полным основанием занесли в Красную книгу редких и исчезающих животных. Даже в заповедниках численность их падала. Кризис до сих пор не миновал, но его острота поубавилась. Теперь этих красавцев на воле несколько тысяч.

И еще одно странное обстоятельство. Из оленесовхозов из-за плохой охраны угодий постоянно сбегало немало животных. А численность их на воле не росла, а сокращалась. Это характерно не только для Приморского края. Сравнительно недавно пятнистых оленей было много в Китае, севернее реки Хуанхэ, на Корейском полуострове, а теперь и там их совсем мало. И в то же время этот вид прекрасно освоился в Новой Зеландии. Были попытки акклиматизации пятнистого оленя в более северных регионах, но они не удались. Если кое-где олень и прижился, то благодаря охране и зимней подкормке.

В южном Приморье зимы периодически бывают многоснежными. В среднем раз в пять лет снега выпадает более 60 сантиметров. Если такой снежный покров образуется в конце февраля или в марте, олени его еще переживут, ибо на южных склонах снег под солнцем сходит быстро. Губительными оказываются большие снегопады в ноябре, декабре и даже январе. Бедствующие звери, утопая в снегу, спускаются к рекам и морю, пытаясь в этих местах избежать гибели, но далеко не всем и не всегда это удается.

В многоснежную зиму 1877/78 года в Приморском крае погибли почти все пятнистые олени. Весной в долинах рек и у моря лежали тысячи мертвых животных. Исключительно бедственной была зима 1914/15 года, когда погибло 90 процентов оленей. С 1870 по 2000 год в пределах ареала естественного обитания пятнистого оленя отмечено 16 многоснежных зим, каждая из которых погубила несчетно много животных.

Гибнут олени и от хищников. Раньше их основным врагом был леопард. Доставалось оленям и от тигра. В начале минувшего века численность леопарда и тигра сильно сократилась, но зато размножился волк. И стал этот серый разбойник бичом пятнистого оленя. Особенно ожесточенно преследовал он свою жертву зимой, когда выпадает много снега, и весной по насту. Загрызал волк оленей не столько, сколько надо для пропитания, а гораздо больше. Но слава богу, поголовье серых разбойников на юге Приморья резко сократилось.

Пятнистый олень довольно плодовит. Яловость в естественных условиях редка, прирост за год составляет 15–20, а при охране от браконьеров и хищников — до 35 процентов. В XIX веке олени после губительно многоснежных зим восстанавливали поголовье быстро. Сейчас они несут большие потери от размножившихся тигров. Если человек как следует позаботится о пятнистых оленях, они легко освоятся в самых разнообразных ландшафтах. Будем надеяться, что со временем эти прекрасные животные будут жить с нами рядом, в пригородных зонах отдыха и национальных парках.

Первый раз мне довелось встретиться с амурским горалом в давние годы моей молодости. Я служил тогда во флоте. Наш корабль после ночных учений стал на якорь в одной из тихих бухт Японского моря. Ее полукольцом охватывали громадные, почти отвесные серо-бурые скалы, у основания которых хаотично громоздились камни с небольшую деревенскую избу. Временами в дышащем зыбью море с плеском оголялись острые кекуры и, блеснув чернотой, исчезали, оставив белые пенные следы. За ними как-то странно прилепился к скалам узкий галечный пляж, на который с мерным шумом набегал накат и тут же отступал, шипя и исчезая в камнях.

Утром я стоял на верхнем мостике корабля и шарил биноклем по расплывчатому безжизненному горизонту моря и дикому каменистому берегу бухты. В какое-то мгновение мелькнуло что-то живое и исчезло. Присмотревшись, я обнаружил… козла. Какая сила его сюда занесла?! Как он попал на отвесную стену скалы?! Не было видно ни троп, ни карнизов, ни пологости. Я не верил глазам своим. Протер линзы бинокля. Снова посмотрел. Козел был явью. Темно-серый, с изящно загнутыми назад рожками. Только вот традиционной козлиной бородки не было видно. Ноги вроде бы коротковаты, а хвост великоват. Козел с любопытством смотрел на корабль. Я позвал товарищей. Подошли матросы и тоже удивились. Наш боцман был из местных жителей и коротко пояснил: «Горал. Амурская серна. Очень редка».

Но еще больше я удивился, когда горал спокойно засеменил ногами и будто поплыл по воздуху вдоль скалы. По его движениям я догадывался, что он ловко и прочно цепляется копытами за неровности скалы и отталкивается от них, как это умеют делать серны, дикие горные козлы и бараны. Это меня привело в восторг.

Через одну-две минуты горал влез на гребень скалы. Постояв немного, он еще раз окинул нас взглядом и полез на каменный шпиль. Всего несколько прыжков — и вот он уже стоит на острие. Все ноги в одной точке, хвост откинут, а голова с широко расставленными ушами все с тем же любопытством повернута вбок. Он исчез в одно мгновение, когда на корабле резко взвыла сирена.