Мы имеем в виду политехнизацию не только начальной школы, не только школы-семилетки. Ленин говорил о необходимости политехнизации и всего высшего образования. Сейчас мы и встали на этот путь. Непрерывная производственная практика — это составная часть политехнизации. Производственная пропаганда, которая сейчас так необходима, в данный момент может иметь гораздо более глубокие формы, чем в тот период, когда она впервые развертывалась, — эта широкая производственная пропаганда точно так же может развернуться настоящим образом лишь на почве политехнизации. Тесно связаны с производственной пропагандой производственные совещания, производственные курсы. Все это вместе взятое дает новый размах всему движению.

Мне очень интересно было проверить, как относятся к проблеме политехнизации люди, не имеющие прямого отношения к культурному строительству. Я расспрашивала ряд товарищей, практического отношения к просвещению имеющих очень мало, например расспрашивала уральцев, как рабочие относятся и как дети относятся к политехнизации. Мне было интересно, скажут ли они мне в ответ: «А что это такое за штука — политехнизация?» — или же они ответят что-нибудь другое. И вот товарищи, стоящие далеко от непосредственной культурной работы, ответили, что сейчас среди рабочих громадный интерес к политехнизации, а дети еще гораздо более ею захвачены. Они рассказывали, что крестьяне также требуют политехнизации школы. Они говорят: «В городе вы даете политехническую школу, и мы, крестьяне, мы тоже хотим иметь политехническую школу». И на политехническом съезде у нас уже присутствовали колхозники, которые рассказывали о «политехнических избах», где дети имеют возможность учиться труду. Правда, у этих колхозников было очень смутное представление о политехнизации. Но все это указывает на громадный интерес к делу политехнизации, которая, с одной стороны, связывает производственный труд с учебой, а с другой стороны, совершенно на другие рельсы ставит эту учебу. Все это имеет громадное значение. Пойдете ли вы теперь на любую фабрику в Ленинграде, Москве, промышленном центре, вы услышите, что сотни, тысячи рабочих учатся в разных учебных заведениях. С другой стороны, мы вплотную подходим к такой школе, где рабочие хотят поставить обучение таким образом, чтобы оно было связано с производственной работой. Все это открывает совершенно новые горизонты. Конечно, все наши программы придется перестроить. Я считаю, что в наше время вообще трудно говорить о стабилизации программ. Я не верю в стабилизацию в наш период. У нас и статистику толком нельзя проводить, потому что все — сплошная динамика. Недавно производили статистическое подомовое обследование. Это было два года назад, причем обследование производили по разным районам, в разных округах, но сейчас весь этот материал не продвигают в прессу. Я спрашиваю: «Почему же вы такой интересный материал подомового обследования не продвигаете, ведь это очень интересно?» Они проводили подомовые обследования, узнавали, имеются ли. иконы, кто учится, какие культурные потребности и т. п., — все это довольно интересно. Я спрашиваю: «Почему же вы не публикуете этот материал? Ведь он устареет». Но оказывается, что все это уже устарело. «Теперь коллективизация— лицо деревни изменилось, и если мы опубликуем, — говорят они, — наши данные, то получится ложная картина, которая совершенно не отразит то, что имеется на самом деле, а деньги были большие затрачены». Вот тут со статистикой и подите в наше время. Все движется вперед, все развивается. В таких условиях стабильные программы весьма трудно установить.

И несомненно, развитие политехнизации, углубление всей работы поставит через год уже перед нами целый ряд новых задач, задач очень большой значимости, которые не смогут не отразиться на всей нашей учебе.

Сейчас, последние годы, мы видим громадный размах массовой работы. Но, с другой стороны, мы видим и такую вещь, что этот громадный размах массовой работы особенно иллюстрирует нашу методическую отсталость, слабость нашего методического фронта.

Сейчас мы настроили школы ликбеза, школы I ступени, ФЗС, техникумы, ФЗУ; новые огромные кадры учащих ведут работу, кадры учащих нового типа, у которых нет ни старых, ни новых педагогических навыков, которым приходится наново, в процессе обслуживания учащихся, учиться.

И вот перед нами встает масса методических вопросов всякого рода. Сейчас рождается масса запросов среди широких масс педагогов, и ответов на эти вопросы они найти не могут.

Это заставляет, конечно, особо критически отнестись к тому, что же у нас есть. Что у нас есть в области педагогики, программ, методики и т. д.? Тут мы видим чрезвычайную слабость нашего фронта. Возьмем так: все мы говорим о марксистско-ленинской педагогике, цитируем из Маркса, из Ленина, и в редкой книжке вы не встретите этих цитат. А между тем у нас совершенно не собрано все то, что говорил Ленин о культуре. В лучшем случае, и то с большим трудом, где-нибудь, как редкость, можно найти тоненький сборничек, изданный когда-то Политпросветом. Те, кто читает полное собрание сочинений, те берут отдельные статьи. Но Ленин говорил о культуре не только в специальных статьях. Если взять все то, что говорил Ленин о культуре, то это ведь очень обширное богатство.

Ряд товарищей проделал такую работу: брали и подряд сплошь читали все сочинения Ленина — и относящиеся, и не относящиеся к культуре. И как раз в тех сочинениях, которые не относятся к культуре, больше всего есть высказываний по культуре. И в каждый период эти высказывания представляют нечто целое, увязанное со всей политической деятельностью партии. Все это представляет несомненный интерес. Но сейчас, очевидно, нужно организовывать бригады для того, чтобы это собрать и оформить.

Как это ни странно, но у нас, у марксистов, не собрано все то, что говорили Маркс и Энгельс по этому поводу. Есть отдельные книжки, отдельные работы, а всего не собрано. Каждый находит особо интересную цитату и считает, что он открыл Америку: «Ах, ведь вот что сказал Маркс. Маркс сказал: из всех орудий производства наибольшую производительную силу представляет сам революционный рабочий класс». И человек начинает с этим носиться. Так, читая Энгельса и Маркса, люди открывают на каждом шагу Америки.

Дальше, — мы не знаем наших предшественников. Мы не знаем, что говорили Плеханов, Чернышевский, Писарев. Это остается где-то под спудом, и нужно делать специальные раскопки. Марксистско-ленинская педагогика не оформлена как нечто целое. А если бы это было сделано, то многие молодые педагоги, многие деятели культуры, многие из профессоров гораздо бы легче ориентировались в некоторых вопросах.

Часто приходится говорить с просвещенцами разного типа, и видишь, как затрудняют человека очень часто элементарные с марксистской точки зрения вещи, как много усилий нужно часто человеку, чтобы некоторые явления связать вместе и их осознать.

Затем другой вопрос — вопрос о программах. Ведь как ставится этот вопрос? Он ставится в значительной степени кустарным образом: есть такой-то педагог, такой-то профессор, они — специалисты писать программы, и они их пишут. Один — хуже, другой — лучше. Но нужно, чтобы программы подвергались общественному просмотру, чтобы это перестало быть кустарщиной, чтобы программы были результатом очень глубокого обсуждения вопросов, что нужно выбирать из общей суммы знаний и как выбранное скомбинировать.

Методы учебы сейчас требуются совершенно другие. Ведь сейчас обстановка совершенно другая, чем была каких-нибудь пятьдесят лет назад. И подходы должны быть другие. А эти подходы возможны. Взять такие вещи, как радио, кино. Это создает совершенно новые возможности. А мы все это используем совершенно кустарно, в совершенно недостаточном объеме. И прорыв на методическом фронте чрезвычайно резко сказывается. Сейчас все его чувствуют и идет стихийная тяга к методике, к уяснению того, что такое марксистско-ленинская педагогика и т. д., идут отдельные обсуждения, споры, по все это идет кустарно. Сейчас стоит вопрос: как это все организовать? Как организовать методическую работу наиболее целесообразно? По-видимому, намечается такой путь: необходимо, чтобы те искания, которые идут в широких слоях работников просвещения всех категорий, студенчества, учащихся, молодежи и научных работников, чтобы они влились в какое-то определенное русло. В прошлом году было создано Общество педагогов-марксистов. До сего времени оно ужасно плохо развивалось — «как мокрое горело», как говорят. Собирался совет, поговорили немножко и… больше ничего. В этом году как будто бы клюнуло. В этом году виден интерес определенный — идут общие собрания, на открытые собрания Общества педагогов-марксистов собирается очень много народа, — по-видимому, привлекается большое внимание. Почему это так происходит? Потому что очень много запросов по всем линиям.