И далее:

«Когда мы слышим нередко и среди представителей молодежи, и среди некоторых защитников нового образования нападки на старую школу, что старая школа была школой зубрежки, мы говорим им, что мы должны взять то хорошее, что было в старой школе. Мы не должны брать из старой школы того, когда память молодого человека обременяли безмерным количеством знаний, на девять десятых ненужных и на одну десятую искаженных, но это не значит, что мы можем ограничиться коммунистическими выводами и заучить только коммунистические лозунги. Этим коммунизма не создашь. Коммунистом стать можно лишь тогда, когда обогатишь свою память знанием всех тех богатств, которые выработало человечество.

Нам не нужно зубрежки, но нам нужно развить и усовершенствовать память каждого обучающегося знанием основных фактов, ибо коммунизм превратится в пустоту, превратится в пустую вывеску, коммунист будет только простым хвастуном, если не будут переработаны в его сознании все полученные знания. Вы должны не только усвоить их, но усвоить так, чтобы отнестись к ним критически, чтобы не загромождать своего ума тем хламом, который не нужен…» [19]

Эту мысль Владимир Ильич в течение своей речи на съезде молодежи повторил несколько раз.

«…Мы должны, — повторял он, — поставить уменье взять себе всю сумму человеческих знаний, и взять так, чтобы коммунизм не был бы у вас чем-то таким, что заучено, а был бы тем, что вами самими продумано, был бы теми выводами, которые являются неизбежными с точки зрения современного образования» [20] .

И не только коммунизму должны учиться ребята.

«Перед вами, — говорил Владимир Ильич, — стоит задача хозяйственного возрождения всей страны, реорганизация, восстановление и земледелия, и промышленности на современной технической основе, которая покоится на современной науке, технике, на электричестве. Вы прекрасно понимаете, что к электрификации неграмотные люди не подойдут, и мало тут одной простой грамотности. Здесь недостаточно понимать, что такое электричество: надо знать, как технически приложить его и к промышленности, и к земледелию, и к отдельным отраслям промышленности и земледелия. Надо научиться этому самим, надо научить этому все подрастающее трудящееся поколение» [21] .

«Мы не верили бы, — говорил дальше Владимир Ильич, — учению, воспитанию и образованию, если бы оно было загнано только в школу и оторвано от бурной жизни… Она (школа. — Н. К.) должна за то время, пока люди в ней учатся, делать из них участников борьбы за освобождение от эксплуататоров» [22] .

«Только в труде вместе с рабочими и крестьянами можно стать настоящими коммунистами» [23] .

И дальше Владимир Ильич говорил о том, что надо все задачи учения ставить так, чтобы каждый день в любой деревне, в любом городе молодежь решала практически ту или иную задачу общего труда, пускай самую маленькую, пускай самую простую.

Школа должна научить детей и молодежь, говорил Владимир Ильич, объединять свой труд, осмысливать его и дисциплинированно его осуществлять.

Эти вехи советской школы, намеченные Владимиром Ильичем, и должны проводить в жизнь учителя совместно с трудовыми слоями населения.

1924 г.

Революция смела старую школу.

Надо было строить новую школу, такую, какой не бывало еще раньше, школу, которая служила бы не интересам помещиков и капиталистов, а интересам трудящихся.

Эта школа должна была быть тесно спаяна с жизнью, идти с ней йога в ногу, помогать трудящимся строить жизнь на началах социализма.

Такую школу не могло учительство строить в одиночку, без участия трудовых слоев населения.

Наркомпрос сразу же выдвинул идею советов народного образования.

Однако идея эта не привилась широко.

Чтобы строить школу вместе с трудовым населением, нужно было желание это делать, добрая воля, взаимное доверие.

Учительство в то время в своей массе с населением работать и не умело, и не хотело.

Гражданская война отвлекала население от участия в строительстве новой школы, оно не представляло себе облика новой школы, а на учительство смотрело с недоверием.

Понадобилось много времени, чтобы учитель завоевал это доверие.

Только последний год, когда учительство вплотную взялось за работу, эта работа сблизила его с крестьянством — в целом ряде мест около учительства сплачиваются бедняцкие слои. Крестьяне стали отзываться об учителе совершенно иначе, чем раньше. Особенно это сказалось во время последних выборов в Советы и комитеты крестьянской взаимопомощи.

Взявшись за общественную работу, учитель стал внимательнее всматриваться в жизнь, взялся за книжку, горизонт его расширился, он понял значение и смысл Советской власти, осмыслил для себя события последних годов, и он становится опорой Советской власти в деревне, тянется к партии, хочет работать под ее руководством.

Всесоюзный учительский съезд окончательно закрепит смычку между учительством и трудовыми слоями населения, между учительством и Советской властью, между учительством и партией.