«Я звоню ей в течение дня. Я не могу дозвониться. Она никогда не перезванивает. Она слишком занята».

«Отпроситесь с работы и встретьтесь с ней за ланчем, — предложил терапевт. — Проводите с ней время, не позволяйте ей пропадать из виду. Она — ценное приобретение. Если вы цените ее больше, чем маргарин, тогда вам лучше следовать за ней, потому что она собирается растаять».

«Это правда, — сказал муж, — я в этом уверен».

«Вам на самом деле стоит перейти в наступление… занять активную позицию и следовать за ней… и не говорить о критике. Она просто хочет вас проучить».

«Да, но ее критика звучит не как «Мне не нравится, когда ты это делаешь», она говорит: «Я ухожу»».

«Идите вместе с ней».

«Меня не приглашают».

«Не стоит ждать приглашения, вы — мужчина в доме».

«Она не бывает дома. Она каждый вечер приходит домой в полдевятого, в девять. Я каждый вечер прихожу домой первым. Что я могу сделать? Я сижу дома».

«Идите встречать ее к месту работы».

В этот момент терапевту позвонил супервизор. Пока они разговаривали по телефону, жена потянулась к мужу и погладила его по руке. (Так как жену полностью освободили от обвинений в развале брака, ей пришлось проявить активность, потому что она знала, что это неправда.) Он отреагировал словами: «Все в порядке».

По телефону супервизор предложил не обсуждать с мужем абстрактные вопросы, а перечислить конкретные вещи, которые муж мог бы сделать уже завтра. Как только терапевт повесил трубку, муж сказал: «Да уж, после двух часов это слишком смелое заявление», имея в виду, что у них было всего второе интервью.

«Я хочу, чтобы вы подумали над этим и избавились от всех препятствий», — сказал терапевт.

«Мы уже думаем», — ответил муж, имея в виду себя и жену как диаду.

«Что вам нужно сделать завтра, чтобы она не просочилась у вас сквозь пальцы, не ускользнула от вас?» — спросил терапевт.

«Отказаться от всех своих убеждений» — ответил муж.

«Ну, вы должны их изменить в ближайшие две недели».

«Я, пожалуй, не хочу этого делать».

«Ладно, что могло бы вам помочь?.. Что вы могли бы сделать уже завтра, чтобы убедить ее, что она — любовь всей вашей жизни?»

«Я в этом совершенно не уверен».

«Я понимаю, что поначалу для вас это будет трудно, так как вы колеблетесь».

«Ей нужен определенный человек, а я не такой. И никогда таким не стану».

«А вы можете стать таким на завтрашний день?»

«Ладно, но какой в этом смысл? Потому что, когда я вернусь в свой привычный облик, она тоже вернется к тому, что я ей не нравлюсь».

«Ну, вы можете убедить себя, что вы в силах изменить свое поведение. Не застревайте на мелочах, потому что, ребята, сейчас вы застряли».

«Да, вы правы».

«Одному из вас придется измениться. Но если вы не изменитесь, то вы лишите ее возможности ответить вам. Так что вы действительно должны сделать первый шаг и начать за ней ухаживать».

«Я знаю, что мне делать, и именно это я делал последние несколько недель. Я должен проявлять огромный интерес к ее работе и в то же время быть очень осторожным и не задавать никаких вопросов, которые могли бы задеть ее, содержали бы критику или намек на то, что она — не совершенство. Запрещены любые равноправные диалоги, а мне предлагается стать похожим на ее родителей, мне кажется. Просто «все, что ты делаешь — совершенно». А я — не такой».

«Это, должно быть, непросто для вас. А вы могли бы представить себя хорошим слушателем?»

«Мне не разрешают спросить даже «Что случилось? Что произошло?», только — «О, не беспокойся об этом, ты прекрасна, а то, что случилось на работе — все ерунда». Но я не такой человек».

«Сдается мне, что ваша жена тоже не такой человек. Это грубо — говорить про нее, что вы не можете вытянуть из нее никаких фактов».

Когда терапевт таким образом выводит клиентов из себя, необходимо доходить до крайности. Нужно не только полностью освободить от ответственности жену, но и убеждать мужа, что он груб с ней, если позволяет себе ее критиковать, и что непохоже, чтобы жена вела себя так, как он говорит.

«Я все знаю о ее работе, — сказал муж. — Я знаю, как зовут сотрудников, знаю, что происходит в течение дня, но я не могу спрашивать о чем-то существенном. Что-то случается, босс недоволен, а мне не разрешается…»

Жена перебила: «Потому что босс наорал на меня и я расстроилась, и уж меньше всего мне было нужно, чтобы рядом крутился мой муж и допрашивал меня. Тогда мне хочется тебе сказать: «Все в порядке»».

«Просто слушать и при этом не чувствовать себя человеком второго сорта. Для вас это, должно быть, сложно», — сказал терапевт мужу.

«Он не может этого», — сказал жена.

«Мне это будет трудно, я не такой».

«Но вы можете научиться этому, ведь так?» — спросил терапевт.

В процессе интервенции диалог супругов стал меняться. Они больше не употребляли абстрактных заумных слов. Они начали обсуждать изменение напрямую. Терапевт продолжал настаивать на том, чтобы муж предпринял определенного рода действия и начал ухаживать за женой, супервизор продолжал звонить и предлагать различные способы того, как рассказать супругам о том, что им нужно делать и как можно справиться с ожидаемыми трудностями. Например, терапевт предположил, что муж пытается сделать жене приятное, затем пристает к ней, а она отвергает его. Но эту ситуацию можно изменить, если муж будет следовать намеченному плану. Это было сделано для предотвращения ситуации, когда муж без особого энтузиазма ухаживает за женой, затем предлагает ей секс, который она отвергает, и муж получает повод сказать, что предложенная интервенция не сработала.