Атена, разумеется, обучили мастера-паладины вести бой вслепую. Но одно дело с чёрной повязкой на глазах проводить тренировочный поединок с щадящим тебя наставником, и совсем иное — в кромешной тьме отбивать невидимые наскоки зловещего чёрного меча, уже вкусившего крови храмового паладина.

Не прошло и пяти секунд слепого боя, как к первой ране Атена добавилась вторая, и в то же невезучее левое плечо. И почти сразу же третья, уже в левое бедро. В отличие от лёгких мечей предшественника, огромному тяжёлому чёрному не нужно было выцеливать точно в щель меж стальными пластинами соединений рыцарского доспеха. Любой его прямой, не отведённый клинком Атена удар таил в себе смертельную угрозу. Страшной силы удары чёрного меча запросто прорубали даже зачарованный доспех претендента. И неразличимый во мраке чёрный меч стал быстро собирать кровавую жатву.

Шатающийся от боли и потери крови Атен, не сомневаясь в скорой развязке неожиданно затянувшегося поединка, мысленно уже простился с жизнью и даже успел мрачно пошутить про себя, что, хоть так и не довелось примерить плащ паладина, умрёт он истинным паладином, испустив дух в храмовом склепе.

После четвёртого пропущенного выпада, когда невидимый чёрный меч на излёте чиркнул ему по голове, расколов, как гнилой орех, защитный шлем, ноги отказались служить обречённому герою, и Атен, как подрубленное дерево, завалился на пол склепа. Белый меч выскочил из ослабевших пальцев и загромыхал по каменным плитам пола, этот грохот, подхваченный и многократно усиленный эхом подземелья, отдался в мозгу до предела вымотанного претендента поминальным колокольным звоном.

Атен всем своим нутром почувствовал, что где-то во мраке невидимый чёрный меч уже развёрнут твёрдой рукой огромного демона, нацелен и пущен окончательно пригвоздить к полу последнего защитника Серебряного Храма.

Но интуиция на сей раз подвела человека. Ожидание смерти от острого клинка почему-то затягивалось.

— Это ещё что за дела! — вдруг громыхнул над головой без сил распластавшегося по полу человека раздражённый рык демона-великана. — Откуда вы здесь взялись?!

— Они ворвались в открывшиеся ворота Серебряного Храма, — донёсся со стороны лестницы дрожащий голос его смертельно уставшего помощника. — Я был полностью сосредоточен на усмирении храмовой защиты, не заметил вовремя их приближения и был атакован стрелками. Часть стрел пробили мою защиту. Извините, господин, я подвёл вас. Мои раны смертельны. Я обречён и держусь из последних сил.

— Зеугр, о ком ты говоришь?! — изумился невидимый гигант.

— О гномах, конечно, — устало откликнулся демон-чародей. — Они всё-таки настигли нас, господин. Но о них можете не беспокоиться. Отступая, я надёжно запечатал за собой дверь склепа. Минуты на две их моя магия должна задержать. За это время вы успеете добыть артефакт и спокойно скрыться.

— Значит, сюда ещё и гномы ломятся! — зло прошипел огромный демон. — Похоже, о нашей секретной миссии всей округе известно! Говорил же я вам, обормотам, скромнее нужно себя в дороге вести! И вот результат! Теперь от конкурентов отбиваться замучаемся! Вся внезапность Тиамат под хвост!

— Постойте, но если вы имели в виду не гномов, то к кому же вы обращались? — осенило вдруг умирающего помощника. — Разве мы здесь не одни?

— Похоже, ты и впрямь больше не жилец, инкуб, раз не видишь этих двоих симпатяг, преградивших мне путь к цели, — с тяжким вздохом констатировал убийца паладина. — Я помогу тебе, мой преданный слуга. Смотри в оба, Зеугр, этот бой я посвящаю тебе, павший друг.

Мрак подземелья разорвала вспышка огненно-багровой лавы, струя которой вырвалась из воздетой к высоченному потолку руки демона-великана. Достигнув изрытого трещинами, покрытого многовековой грязью потолка, струя растеклась по нему очистительным огнём и, удерживаемая от падения магией Хаоса, застыла огромным горящим пятном.

В наполнившем склеп зловеще мерцающем багровом свете лежащий на полу Атен смог вновь разглядеть обоих демонов. Великан был бодрячком, держался прямо, по-прежнему легко, как хворостинку, сжимал в руке многопудовый чёрный меч и уже вполне уверенно опирался на раненую ногу. Его помощник сидел на краю ближайшего к лестнице саркофага и выглядел, мягко выражаясь, не важно. Его рогатую голову больше не укрывал глухой шлём, от чего сразу бросилось в глаза, как он ужасно вымотался за минуты противостояния храмовой магической защите. Ещё недавно багровая кожа его лица превратилась в синюшно-чёрную. Губы, подбородок и грудь были густо запачканы зловеще пламенеющей в полумраке огненной кровью, которая снопом искр вырывалась изо рта при каждом выдохе. Ярко-алые шипастые доспехи демона на груди и по бокам были усыпаны многочисленными ветвистыми трещинами с обожжёнными краями, и, дополняя картину жестокого избиения, из его спины торчали ещё два коротких толстых арбалетных болта.

Разглядев обоих демонов, Атен заставил себя перевалиться на спину и до крови закусил губу, чтобы не взвыть от боли, потому как во время поворота хорошенько приложился о пол дважды раненным плечом. Но другого способа узнать, кто там такой зловещий притаился у него за спиной, не было.

Когда кровавый туман в глазах рассеялся, Атен увидел двух существ в длинных, до пят, чёрных плащах с отброшенными за спину капюшонами. Внешне они были похожи на людей, но с невероятно худыми, морщинистыми и мертвецки серыми лицами. Перехватив человеческий взгляд, существа дружно ощерились в злобных ухмылках, продемонстрировав длинные иглоподобные клыки верхней челюсти, заметно выступающие над остальными, тоже далеко не мелкими зубами. Вампиры, а это были именно они, здесь двух мнений быть не могло, сжимали в укрытых перчатками руках длинные сильно изогнутые сабли с удивительными кроваво-красными клинками. Они молча стояли плечом к плечу в единственном узком проходе меж саркофагами и своим решительным видом показывали, что никого пропускать дальше в склеп не намерены.

— С дороги! — грохотнул за спиной голос гороподобного демона. — Иначе вас ждёт участь этого глупца…

Атен догадался, что гигант имеет в виду его, и невольно содрогнулся.

— …Он тоже мнил себя способным остановить воинственного герцога Адского Пекла, — продолжил убийца храмового паладина, перешагивая через распластавшегося на полу человека, — а теперь, глядите, валяется у меня в ногах и трясётся в неведении — сохраню я его жалкую жизнь или нет.

— Я не… — захрипел было из последних сил оскорблённый Атен, но демон, походя, легонько тюкнул его ногой по раненой голове, и от резкой вспышки боли несчастный страдалец провалился в спасительное беспамятство.