Шрифт:
Так что первый русский солдат с помощью сотрудников Петрогуброзыска отличился и на фронте борьбы с голодом…
Что же касается портрета, то он после реставрации был выставлен в музее «Общества поощрения художеств и популяризации художественных знаний при Российской Академии материальной культуры»
Я поинтересовался дальнейшей судьбой портрета.
— Погиб, — сказал Василий Петрович. — Осенью двадцать четвертого года во время наводнения в Петрограде. — И, словно оправдываясь перед кем-то, объяснил: — Ничего нельзя было сделать. Тогда снесло несколько мостов, и музей оказался совершенно отрезанным. Погибли не только картины, но и люди. От одних воспоминаний сердце сжимается. И всё же… И всё же за те полтора года, что портрет Бухвостова находился в нашем музее, он доставил радость тысячам петроградцев, ту великую радость, которую даёт лишь подлинное искусство.
КОГДА АНГЕЛ ИГРАЕТ НА АРФЕ…
В рассказе Василия Петровича присутствовали: фаворитка французского короля мадам Помпадур, алхимик и парфюмер Лоренцо Менотти, с одинаковым искусством изготовлявший самые ароматные духи и самые надёжные яды, русская императрица Елизавета Петровна и бесподобный маг Фальери, который умел превращать зиму в лето, а весну — в осень. В нем было всё, кроме ангела, играющего на арфе… Но, во-первых, рамки любого рассказа ограничены, а во-вторых, оказавшийся в заглавии ангел всё-таки присутствовал во время нашей беседы. Он пристроился на старинном хрустальном флаконе с остроконечной пробкой. А именно этот флакон и послужил поводом к рассказу.
— Для духов, разумеется, создавались и более изящные сосуды. Но ни у одного из них не было такой богатой биографии, как у нашего флакона, — сказал Василий Петрович и, одобрительно кивнув неутомимому ангелу, который уже два века не расставался со своей арфой, спросил: — Как вы думаете, сколько лет насчитывает искусство косметики и парфюмерии?
— Представления не имею.
— А все же?
По весёлому блеску в глазах Василия Петровича легко было понять, что на столетия скупиться не следует.
— Веков десять — пятнадцать?
Он отрицательно покачал головой.
— Два тысячелетия?
— Нет, побольше.
— Четыре тысячи лет?
Василий Петрович был явно не в восторге от моей фантазии.
— Палочки губной помады, — назидательно сказал он, — были найдены археологами в доисторических пещерах, голубчик. Да, в пещерах. Чем люди научились пользоваться раньше, огнём или помадой, — это ещё вопрос. Во всяком случае, неандертальцы знали по меньшей мере семнадцать косметических красок, а это, согласитесь, не так уж мало. «Четыре тысячи лет»! Четыре тысячи лет назад был золотой век косметики.
Древнеегипетские красавицы, чьи мумии ныне покоятся в различных музеях мира, пользовались великолепными розовыми и красными лаками для маникюра, румянами и помадами.
А о парфюмерии и говорить не приходится. Благовония, которые чаще всего приготовляли из цветов, считались необходимой принадлежностью дома. Во время пиров у Клеопатры лепестками роз усыпали пол, а гирляндами этих цветов украшали стены и колонны. Розовой водой струились многочисленные фонтаны, а гости в розовых венках возлежали на розовых подушках и пили розовое вино из увитых розами кубков…
Дань косметике отдали Финикия, Египет, Эллада, воинственный Рим и Византия.
Первая модница своего времени, византийская императрица Феодора держала при себе целый штат косметологов и парфюмеров. На сделанном из цитрусового дерева туалетном столике императрицы стояли сотни флаконов и баночек с самой разнообразной косметикой. Выкрашенные в голубоватый цвет волосы Феодоры были усыпаны тончайшей золотой пудрой, а благоуханное туалетное мыло ей специально привозили из Испании…
Кстати говоря, косметика вслед за христианством пришла на Русь из той же Византии.
Наши прабабушки умывались отваром овсяной муки, смешанной с белилами, что, по свидетельству летописцев, делало их лица белыми и лучезарными.
Сваренный в воде толчёный ячмень заменял нынешний крем от загара. Приготовленное особым способом сорочинское зерно разглаживало морщинки на лице.
Парфюмерию составляли «ячное пиво», «гуляфная водка», росный ладан, розовая вода и перец, ибо, как указывал один из парфюмеров того времени, «перец ефиопский, аще во рту жуем, — благовоние рту наводит».
Русские красавицы удлиняли себе ресницы (для этого существовали специальные «клеельницы») и злоупотребляли гримом.
Боярыни и боярышни красили не только лицо, но и шею, руки. Составленная из металлической сажи с розовой водой черная краска закапывалась даже в глаза. Чёрные ресницы перекрашивались в белые, а белые — в чёрные.
Несомненными признаками женской красоты на Руси XVI и XVII веков были белое лицо, красные щёки, тонкие пальцы рук, большие ноги и толстый стан.
В период средневековья искусство красоты в Европе находилось в упадке. А в эпоху Ренессанса две неразлучные сестры — Косметика и Парфюмерия — вновь вернулись на свой благоухающий трон.