Император, единым разом опустошив большую часть чашки, погрузился в раздумья, мысленно прикидывая свою линию поведения на тот момент, когда до него дойдут известия с западной границы. Впрочем, особо и раздумывать было не над чем. Капельку самодовольства, чуточку сочувствия и сожаления, а затем куча приказов и отзыв большей части западной армии в пользу восточных «проблем».

– Кстати, – оживился Дикс, также пребывающий в раздумьях, – отличились и наши Мертвяки.

– Да? – проявил заметный интерес Император. – И как?

– Весьма и весьма, – улыбнулся Лорд. – Почти триста процентов от ожидаемого результата. Вдобавок интенсивность развития многократно превышает лабораторные наработки. Специалисты из ИО связывают это с постоянными выбросами адреналина в кровь. Пока, правда, как и в лабораторных условиях, не удалось зафиксировать никаких побочных эффектов, поэтому подвергать изменению именитые группы, по советам все тех же специалистов, не рекомендуется. Собственно, я ничего против и не имею – больно уж цифры радужные получаются.

– А как в остальном?

– Коэффициент адаптации вырос почти в три раза, побив даже самые оптимистичные прогнозы почти в шесть раз. Уровень восприятия увеличился в полтора раза, но тут уже без сюрпризов, хоть и фиксируется самый высокий показатель. Плюс к этому стоит добавить несколько неучтенных мелочей. При повышении содержания адреналина в крови происходят кое-какие интересные изменения, из-за которых сильно нагружаются нервные волокна и повышается реакция мышечных тканей на сигнал. Многие опасаются, что это может негативно сказаться на всем организме, но опять же пока никак не сказывается, и негативных изменений не фиксируется.

– Действительно, все настолько радужно, что верится с трудом.

– Посмотрим еще, – вздохнул Дикс, ставя пустую кружку на столик, – в следующем году у Крани намечается очередной поход – обкатаем еще на них, а там уже будем решать, изменять наши группы или нет. Думаю, к тому времени обо всех этапах и недостатках изменения мы будем знать все.

– Еще новости? – поднимаясь на ноги и вновь смотря на свои часы, спросил Император. – А то я уже опаздываю.

Немного подумав, Дикс слегка кивнул:

– Во время боя на Заставе произошел один странный случай, которому мои наблюдатели не могут найти объяснения. В какой-то момент все их плетения сжег непонятно откуда взявшийся колоссальный по своей мощности энергетический выброс, а когда они вновь настроили свои «следилки», все уже закончилось. Мертвые победили, враги спешно убегали, а кто устроил такую встряску, выяснить не удалось. Известно лишь то, что никто из наблюдаемых Искусников сделать подобного не мог.

– Это же Мавт-Корк, там все время случаются такие выбросы.

– Это да, – склонив голову в знак согласия, подтвердил Дикс, – но выброс был единичный и не ко времени. Обычно они начинаются за неделю до изменения и идут один за другим, а тут один – и тишина.

– Одного из Мертвых допросить?

– Пока нет возможности… теперь только до основного лагеря ждать – раньше не получится.

– Решай сам, а я пошел… Надо ведь еще придумать, – тут Император усмехнулся совершенно демонической улыбкой, – что делать с прорывом Акарнийских монстров и десятками тысяч жертв.

– Конечно же отправлять на помощь западные легионы, – довольно сощурился Дикс. – Только Пятнадцатый не трогай, пусть сползает на Заставу, а то будет слишком подозрительно, если мы уберем вообще все войска с границы.

– Да я, собственно, так и планировал сделать. Кстати, не хочешь присоединиться к Совету?

– Нет, иначе боюсь, что я тебе все испорчу своей довольной рожей.

– И все-таки ты жесток, – уже держась за ручку двери, покачал головой Император, – хоть бы сжалился над старым другом и сымитировал прорыв лишь на одном Пределе, а то при виде двух сигналов о прорыве меня едва инфаркт не хватил.

Сначала, услышав жалобу друга, Дикс просто недоуменно склонил голову к плечу, после чего, по мере осознания всего сказанного, почувствовал, как сердце в первый раз за демон знает сколько десятков лет сделало попытку остановиться.

– Каких еще двух сигналов? – враз помертвевшими губами прошептал Дикс.

С Вейсой я проговорил еще добрых три часа… нет, мы действительно говорили! В холод, без кровати, даже жалкой лежанки, в стоящей посреди лагеря палатке, без заглушающих плетений, весьма трудно заняться чем-либо, кроме разговоров. К сожалению. Нет, конечно, если бы совсем переклинило, то мы бы и не в таких условиях смогли сделать все и даже больше, но, будучи вполне здравомыслящими людьми, определенной черты переходить все же не стали. На том и расстались. Однако прежде, чем Вейса уехала, случилось еще одно знаменательное событие.