Сейчас по нашему дому разгуливает Бонапарт Умки, а огромные кожаные «лыжи» небось принадлежат его пронырливому хозяину. Егор проник в квартиру, он думает, раз Димон и я находимся на работе, самое время нашпиговать наши комнаты «жучками». Валентина специально подружилась с наивной Лапулей, она шпионка, засланная Егором.

Я решила поймать мерзавца на месте преступления и на цыпочках подкралась к гостиной. Оттуда слышался возбужденный мужской голос:

— Цвет стен отвратителен!

— Солнечно-песочный, — робко возразила Лапуля, — зайчику подходит, хотя лучше голубой, но он будет, когда все получится, поэтому пока вот так!

— Я не специалист по зайцам, — заявил бас, — хотите здоровую Музу, озаботьтесь изменением интерьера. Психологическое напоминание о пустыне болезненно, оно вызывает тягостные эмоции…

Мое любопытство стало нестерпимым. Я вошла в комнату, увидела Валентину, Лапулю, долговязого, абсолютно лысого дядьку и спросила:

— А где Умка?

— На работе, — ответила Валентина.

— И лучше всего будет комната с окнами на юг, — неожиданно произнес мужчина.

— Танюшечка, хочешь жить на Красной площади? — засуетилась Лапуля.

Вопрос прозвучал странно.

— Нет! — категорично ответила я.

Губы Лапы задрожали, в глазах появились слезы.

— Танюшечка! Очень-очень надо! Иначе Муза умрет!

— Ну какая тебе разница? — загудела Валентина. — Не вредничай! Красная площадь большая! Там можно с комфортом устроиться!

— Плиииз, — пропела Лапа, — кошечка, душечка, свинюшечка!

Я ощутила себя персонажем пьесы абсурда и решила внести каплю здравого смысла в океан маразма.

— Мне хорошо и в моей комнате.

Лапуля простерла вперед руки.

— Она душненькая, маленькая, плохенькая, убогенькая!

— В ней накоплена плохая энергетика, — подпела Валентина. — Больная, косоногая аура, фэншуйский косяк.

— Красная площадь светлая, — ныла Лапуля. — Ну клевенькая такая!

У меня закружилась голова.

— Танюсенька, — захлопала в ладоши Лапуля, — зайчик перестанет тошниться! Он желает Музе здоровья и… этого… самого…

— Психологического комфорта, — с умным видом подсказала Валя.

— Но где прикажете мне спать? — от удивления задала я глупый вопрос. — В Мавзолее? Историческом музее? Храме Василия Блаженного? Или мне раскинуть палатку на Лобном месте? Если честно, больше всего мне нравится ГУМ, там есть гастроном, много бутиков с красивой одеждой, кафе, туалеты, в принципе, не самое плохое место для жизни. Одна беда, мне не разрешат свою кровать у фонтана поставить! Поэтому я останусь на прежнем месте. Если, по вашему мнению, Красная площадь Эльдорадо, то можете туда сами перебираться!

— Чего она наговорила? — попятилась Лапуля. — Про мавзолейчик?

— Шутила она, — объяснила Валентина, — типа юмор!

— А-а-а, — протянула будущая мать зайчика, — Танюсечка, если ты переберешься на Красную площадь, Муза поселится в твоей комнатке. Ей нужны окна на юг. Ну скажите, Яков Сергеевич!

Лысый дядька кивнул:

— Правильное освещение залог здоровья.

— Муза умирает, — всхлипнула Лапуля, — от… ну… этого… еще его из яиц получают!

— Желток, — услужливо подсказала Валентина.

Лапа вытерла лицо рукавом розового спортивного костюма из плюша.

— Вау! Цвет другой.

— Белок! — сообразила Валя.

Лапуля схватилась пальцами за виски.

— Когда она была не моя, то я о плохом не думала. Но раз приобрела, то расстраиваюсь. Из Музы белки высыпаются горой! Когда все закончатся, ей кранты. Зайчик не переживет, он ее любит. Муза заскучала, и вот! Новость! Еще и стены плохие! Ну, плиз, Яков Сергеевич, объясните Танюсе, она умненькая, разумненькая, глаза добрые, поможет Музе, переедет на Красную площадь.

— Нарушения обмена веществ могут привести к скорой гибели даже устойчивого экземпляра, а в вашем случае наблюдается излишняя эмоциональность вкупе с неправильным содержанием. Музе надо предоставить необходимые условия, — не моргнув глазом, продекламировал незнакомец.

— Стоп! — воскликнула я. — О какой Музе вы говорите? О той, что посещает поэтов-писателей-музыкантов?

— Танюленька, мы ее вместе для зайчика приобрели, неужели ты позабыла? — укоризненно спросила Лапуля и взяла со стола… черепашку.