– Так вы уже не первый раз под бомбежкой? – удивился лейтенант.

– Третий, – все так же тихо ответил капитан. – Поехали, что стоишь?

– Извините, товарищ капитан! – Вася торопливо переключил передачу и тронул джип с места.

Вскоре офицеры въехали в квартал, где в основном и жили командированные во Вьетнам советские военные и торговые представители. Нужный дом они отыскали быстро. Главный советник не стал затягивать беседу, а передал Хваленскому запечатанный пакет и предложил переночевать в его доме:

– Куда вы на ночь глядя поедете?

Капитан не возражал. Но на всякий случай закрыл дверь в комнату изнутри, пакет сунул под подушку, а пистолет положил так, чтобы в случае чего можно было сразу выхватить его из кобуры. И после этого уснул крепким сном, готовый, однако, проснуться от малейшего шороха.

В обратный путь офицеры пустились сразу после завтрака – капитан хотел оказаться на аэродроме засветло, а путь предстоял еще труднее, чем накануне. Если вчера приходилось пропускать идущие на юг грузовики, то теперь «газик» тащился в их бесконечной веренице, да так медленно, что, казалось, к полудню еще и не выехал из столицы. Когда встречная полоса была пуста, Вася обгонял запыленные «МАЗы» и «ЗИЛы», чтобы хоть немного сократить путь.

– Товарищ капитан, – спросил он, вклинившись между двумя темно-зелеными грузовиками, – вы вчера начали рассказывать про войну…

– Угу, – хмыкнул Хваленский. – И на чем я там остановился?

– На том, что ни французам, ни вьетнамцам не удавалось победить…

– Ага, вспомнил… Ну, в общем, до пятьдесят третьего шла вялотекущая война, а потом французы решили дать вьетнамцам генеральное сражение. Захватили деревню Дьенбьенфу в глубине партизанских территорий, укрепили ее по самое не балуй и назвали крепостью.

– Что-то слышал, – кивнул лейтенант. – Вроде там их и разбили…

– Да, именно там. Французы рассчитывали, что ее гарнизон оттянет на себя основные силы вьетнамцев и они будут измотаны при штурмах. Снабжать войска в крепости собирались по воздуху. Опыт Сталинграда никого ничему не научил… – Капитан невесело усмехнулся. – Вокруг деревни были густые джунгли, и французы думали, что вьетнамцы не смогут подтянуть артиллерию. Оказалось – просчитались. Те все-таки дотащили пушки и устроили гарнизону веселую жизнь. Полтора месяца блокады и обстрелов – и полгарнизона как корова языком слизала. Еще неделя штурмов – и все, крепость пала. Что-то под шесть тысяч человек вместе с комендантом попали в плен. После этого французы из Вьетнама убрались. Война и до того была не сильно-то популярна во Франции, а уж после…

– Ну, это все понятно, – сказал старлей. – А как это связано с нынешней войной? Почему американцы мешают вьетнамцам объединиться?

– А очень просто. После взятия Дьенбьенфу война закончилась. Ну или утихла, если точней. Камбоджа и Лаос стали независимыми, а Вьетнам по восемнадцатой параллели разделили на коммунистический Северный и капиталистический Южный. Нейтральную территорию – полосу шириной в несколько километров – назвали демилитаризованной зоной. Сокращенно – ДМЗ. Столицей Северного Вьетнама стал Ханой, Южного – Сайгон. Вообще, политики рассчитывали уже в пятьдесят шестом провести выборы в обеих странах, а потом объединить их, но южане встали на дыбы и отказались признать их результаты.

– Почему? – недоуменно спросил Вася.

– Дескать, недостаточно демократические они были. Ну или как-то так. В Сайгоне ведь американские марионетки сидят. А янки боятся потерять контроль над Вьетнамом и, в конечном счете, над всей Азией. Боятся, потому что весьма вероятна была победа коммунистов… – капитан пожевал губами. – Да почему была – она и сейчас есть. Вот поэтому янки и бомбят северян – им коммунисты у власти не нужны.

– Ясно…

– В общем, в пятьдесят шестом на юге снова активизировались партизаны. Им, хотя и не сразу, стали помогать северяне и китайцы. Сначала оружием и припасами, потом и солдатами. Мы тогда и начали свое вооружение сюда поставлять. Сначала всякое старье, которое с той войны на складах валялось, потом поновее. Так вот, для снабжения была даже построена своего рода «Дорога жизни», которая проходила через Лаос и Камбоджу. Называется она «Тропа Хо Ши Мина», или просто «Тропа». Вьетнамских партизан стали называть Вьетконг, что означает «вьетнамские коммунисты». Они в начале шестидесятых, кстати, почти целиком контролировали Южный Вьетнам. Еще б немного – и дожали бы-таки капиталистов…

– А что потом? – улучив момент, пока дорога была свободна, Вася снова выехал на встречку и понесся вдоль колонны.

– Вмешались американцы, – вздохнул Хваленский. – Побоялись, наверное, что потом коммунисты пойдут в Лаос, Камбоджу и Таиланд. Сначала своих инструкторов стали присылать в южновьетнамские части, потом летчиков, потом и вовсе войска ввели… Потом, в шестьдесят четвертом, поняли, что победа северян при таком раскладе – вопрос времени. И в августе того же года спровоцировали тонкинский инцидент.

– Чего-чего? – переспросил Вася, крутанув руль влево.

Джип ощутимо тряхнуло – старлей был вынужден уйти на ухабистую обочину, чтобы не столкнуться с мотоциклистом, спешащим в Ханой.

– Блин, осторожнее… – поморщился капитан. – Короче, вьетнамские торпедные катера атаковали американские эсминцы в Тонкинском заливе, это у восточного побережья Вьетнама. Дальше поднялся большой шум: американцы утверждали, что их атаковали в нейтральных водах, вьетнамцы – что янки вошли в территориальные воды страны. Вот тогда-то под предлогом защиты Южного Вьетнама от красной агрессии янки и стали быстро наращивать свои силы в регионе. А в феврале шестьдесят пятого начали бомбить Северный Вьетнам. Бомбили, правда, выборочно – лишь определенные объекты вроде военных баз и мостов. Потом стали бомбить порт Хайфон, потом электростанции; теперь уже и аэродромы долбят… На юге партизаны так и действуют, им продолжают поставлять вооружение и припасы. Вот пока и вся история…