Уже не одна, а несколько иголочек сомнения кольнули священника.

Так ли уж она искренна в своих словах и помыслах? Не иронизировала ли заключенная, когда говорила о старшей надзирательнице Герде? Ведь всем известно о ее лесбийских наклонностях, и будь его, святого отца, воля, он давно бы изгнал эту Герду из стен столь почтенного и нужного учреждения, как тюрьма предварительного заключения, в которой ему выпала честь служить Богу.

– Ваше благополучие здесь зависит от вашего поведения, – наставительно произнес священник. – Если вы неукоснительно будете подчиняться заведенному распорядку и исполнять все требования служащих, ваши дни, проведенные в нашем учреждении, не будут тяжкими и обременительными.

Священник намеренно старался избегать слова «тюрьма».

– Я это уже поняла, святой отец, – не совсем ангельским голосом ответила Ольга. – Я постараюсь.

– Вот и славно, – сказал священник и, немного помявшись, задал вопрос, предваряющий осуществление главной цели его прихода сюда: – Не желаете ли вы облегчить свою душу?

– Желаю, – ответила Ольга и как-то по-бабьи добавила: – Ой как жела-аю-у…

– Тогда, – воодушевился священник согласием заключенной, – признайтесь мне в грехах ваших и покайтесь. И вам, несомненно, станет легче.

– Станет? – с надеждой спросила Ольга.

– Станет, – твердо ответил священник. – Господь вам поможет.

– Легче?

– Легче, – подтвердил тюремный священник.

– Хорошо, – сказала Ольга и вдруг перешла на шепот: – Грешна я, святой отец.

– Все мы грешны, дочь моя, – назидательным тоном произнес священник. – Покайся, и Господь простит тебя…

– Каюсь, – тихо сказала Ольга, – каюсь в прегрешениях своих, вольных и невольных.

– Ну так кайся, – произнес священник и обратился в слух.

– Я каюсь, – ответила Ольга. – Только мысленно.

– Кайся вслух, – заторопил ее священник.

– Скажите, святой отец, Бог ведь всемогущ? – воззрилась на священника Амалия-Ольга.

– Да, – ответил священник.

– Всевидящ и всезнающ?

– Конечно, – согласился священник.

– Всесведущ?

– Да, – начал терять терпение священник.

– Ну тогда он меня и так слышит, – сказала Ольга, и бесовские искорки запрыгали в ее глазах.

– Но надлежит каяться словами, а не мыслями, – сообщил священник. – Слова раскаяния быстрее дойдут до Господа, нежели мысль.

– А я не тороплюсь, святой отец, – заявила Ольга.

И священник понял, что все это время заключенная просто издевалась над ним и вовсе не думала раскрывать перед ним свою душу.

– Напрасно вы так, дочь моя, – едва сдерживая греховную ярость, произнес священник. – Бог, он все видит…

– Ну я тоже не слепая, – ответила ему на это Ольга. – Ступайте лучше к заблудшим овечкам, которые откроют вам свою душу, чтобы потом вы смогли отчитаться перед тюремным начальством об успешно проделанной работе.

– Я держу отчет только перед Господом Богом! – изобразил на своем лице возмущение святой отец. – А вам, – он строго посмотрел на Ольгу, – еще воздастся за грехи ваши!

– Не сомневаюсь, – ответила Ольга. – Но… позже.

Путаясь в рясе, священник вышел из камеры. Что ж, он обязательно доложит начальнику тюрьмы о своенравном и безбожном характере заключенной из камеры «С 33».

Каждому заключенному, дожидающемуся суда, был положен адвокат. В России таковые назывались присяжными поверенными и осуществляли защиту своего подопечного в суде. Они либо нанимались, либо предоставлялись обвиняемому прокуратурой.

Здесь адвоката Ольге привел прокурор. Тот самый, с усиками. Он представил его и, сославшись на спешные дела, ушел. Разговор происходил в дознавательской, и у Ольги не было уверенности, что их не подслушивают. Поэтому она говорила осторожно и тщательно следила за словами.

– Я вас буду защищать в суде, – сказал Ольге Григорьевне адвокат. – Поэтому вы должны мне рассказать все.

Адвокат был довольно молод, хорош собой, смотрелся эдаким уверенным в себе бодрячком, и это совершенно не понравилось Ольге.

– Что вы имеете в виду под словом «все»? – спросила она.

– Все, что вы сказали бы на исповеди, – ответил адвокат.

– Ко мне уже приходил святой отец, – заявила ему Ольга. – Тоже просил покаяться в грехах.

– И что?

– Я покаялась, – сказала Ольга. – Только мысленно.

Адвокат сдержанно хохотнул и потер ладонью о ладонь.

– С вами, похоже, не соскучишься, – произнес он весело.

– Вот это верно, – заметила Ольга. – Еще никто никогда не говорил, что со мной ему было скучно.