Звонил Аэропортов.

— Слушай, — сказал он после приветствия, — мы тут для тебя одну смешную штуку в интернете нарыли, почту проверь!

— Вам делать нечего? — поинтересовался я.

— Есть что, Клава теребит, в кино идем… А потом суси есть…

Я положил трубку и пошел включать компьютер.

Интернет убивает душу. Особенно я убедился в этом за последний год, когда ограничил контакты с внешним миром лишь редкими визитами к Аэропортовым и таким же нечастым общением с Владом. Не считая, конечно, сорока часов еженедельно в одном помещении с коллегами. Пять дней подряд, с девяти до шести. Обычно по пятницам вечером они отмечали начало уик-энда в пивном пабе, что поблизости от работы, но если я и присоединялся к ним, то не чаще чем раз в месяц, да и то чтобы не выглядеть белой вороной.

Отдушиной для меня стал интернет. Вначале, еще тогда, когда связь была модемной, я ограничивался серфингом по разным сайтам, часть которых была из серии «только для взрослых». Но потом, заведя себе выделенную линию, я ухнул в виртуальность, как в омут: чаты, форумы, «Живой журнал», социальные сети.

Мир начал обрастать никами и логинами. Существа без плоти и крови вползли в мою жизнь, прикидываясь людьми. Нет, где-то там, за сотни, а может, и тысячи километров, они были нормальными homo sapiens, но я знал их лишь в виде то ли пришельцев, то ли мутантов из киберпространства, впрочем, как и они меня.

Четыре окна горят напротив. Свет в них зажигается примерно в семь, значит, люди пришли с работы. Вползли, как и я, в свои норы, у кого получше и поуютнее, у кого совсем никудышная, но все равно есть окно, пусть и замерзшее, как, например, мое.

Не знаю, за всеми ли из них сейчас включают компьютер. Я делаю это сразу, как вхожу домой. Лишь потом раздеваюсь, готовлю какой-нибудь ужин. А компьютер уже работает, щупальца выпущены в мир. Берешь тарелку с едой и садишься перед монитором, как раньше сидел перед телевизором. Леру бесила эта моя привычка, есть и пялиться на экран. Сейчас беситься некому. Ау, кто здесь? Где вы, мои женщины, где друзья-мужчины? Появляются, сбегаются, у каждого свои приоритеты в кибертусовке, я же странствующий ник, не задерживающийся нигде надолго, отхлебнул там, побыл чуток здесь, здравствуйте, здравствуйте, что у вас нового, хотя «вы» не уместно, мы общаемся только на «ты».

Иногда мне кажется, что и в сети есть те, общение для которых полно смысла, они используют его для определенных целей, ищут информацию, повышают свой IQ. Я же ищу утешения, бегу в сеть от хюзюна, пытаясь найти пусть и иллюзорную, но полнокровную жизнь.

Сетевой наркоман, виртуальный алкоголик, давно потерявший смысл в нормальном общении, без ников и логинов, где имена и души, которым нет места в моем призрачном мире, вдобавок полном теней.

Когда мы жили с Лерой, сеть только появилась. Леру она не заинтересовала, ее всегда больше привлекала реальная жизнь. Да и сейчас, когда в виртуальном пространстве слоняются толпы ищущих кто развлечения, кто информации, а кто и общения, ее следов там мне не удалось найти. Ведь любое пребывание в киберпространстве оставляет свой след, а искать я умею, это тоже одно из свойств сетевого наркомана: набрать имя, фамилию и посмотреть, куда заведет тебя поиск в этом незримом лесу.

Лера в нем не видна. Может, скрылась под очень уж хитрым псевдонимом, но, скорее всего, для нее это так и осталось игрушкой бывшего мужа, часами торчавшего когда-то при ней, при живой, в чуждом и холодном космосе бессмысленного коннекта.

Иногда у меня бывают странные озарения, мне кажется, что она скрывается сейчас за тем или иным ником, знакомые интонации чувствуются в случайно полученной фразе, наваждение, превращающееся в кошмар.

Поэтому я и говорю, что интернет убивает душу, по крайней мере мою.

Но сегодня я не буду заниматься поисками того, что нельзя найти.

Положив трубку, я включил компьютер и запустил почту. Спам, рассылка, извещение из интернет-магазина, что мой заказ отправлен, — что я заказывал? Уже не помню… А вот и письмо от Клавы. Точнее, с ее ящика. Они у них с Аэропортовым раздельные, так удобнее и доверительнее, как сказал мне один раз Веня. Слово это, «доверительнее», мне очень понравилось.

Я начал читать письмо и поначалу решил, что надо мной издеваются. Дочитал до конца. Помотал головой, решил поужинать и сходить в душ, а потом перечитать еще.

Вообще-то, за Аэропортовыми я никогда не замечал склонности ни к мистике, ни к эзотерике, ни к иным подобным вещам. Они, что называется, люди абсолютно реальные. У Клавы свой туристический бизнес, Веня работает в большой корпорации то ли консультантом, то ли советником по чему-то финансовому. И отчего я еще так люблю бывать у них, так это по самой простой причине: мне нравится погружаться в атмосферу прагматичной семейной обыденности, с разговорами о том, что надо бы поменять машину, а еще не подумать ли о домике за городом, да и вообще пора бы завести детей.

Ну, насчет последнего пока проблематично. Как-то раз Веня признался мне, что у них с Клавой это не получается, но потом вдруг резко оборвал тему и правильно сделал: не мое это, собственно, дело.

Хотя я не исключаю, что они решат и эту проблему, или, как сказал бы мой начальник, задачу. Слово «проблема» у нас на работе табуировано, считается, что их просто не существует, ведь если это существительное не произносить, то и мир будет сказочно лишен этих самых проблем.

А то, что было написано в письме, было переполнено самой настоящей мистикой, я ел пельмени, принимал душ, вытирался и все перебирал в себе прочитанные слова и никак не мог понять, всерьез это или в шутку.