Трубы звучали как настоящие.

Нет, они и были настоящими, поправилась она, пульс частил.

И ничего похожего на недорогие компакт-диски отца, звучавшие в увешанном пледами доме на Уан Керн Авеню. Они были куплены в секонд-хэнде «Highland Games», и каждый день басовые и визгливые звуки трубок волынок ревели в тесном домике из красного кирпича Хью Макдугалла, и каждая оглушительная нота сотрясала стены, оскорбляя уши и терроризируя соседей.

Звуки же этих волынок согревали и приветствовали.

Особенно, когда в высокие открытые окна вместе с ними вливался свежий, бодрящий воздух. Воздух Шотландии, чистейший и душистый, достаточно взбодрил ее, так что она, скользнув взглядом по комнате, уловила блеск сверкающего синего моря и полосу безоблачного летнего неба, отчего внутри у нее размякло и потеплело. Утро пахло сосной, новыми делами и морем, и ей не хотелось пропустить этот миг.

Умиротворенная, она сдула с лица прядь волос и вытянулась под одеялами, желая насладиться своим первым утром в качестве «госпожи этого дома». Хозяйки собственного замка в Хайленде. Эта мысль все еще пугала, но она допускала, что сам статус очень ей нравился.

Пока Мара не вспомнила прошлую ночь. И тот шок, когда обнаружила его в своей кровати.

Последние остатки сна тут же рассеялись. Мысли заполнил образ сексуального горца, сердце заколотилось от воспоминания, как ошеломляюще красив он был, а от его наглости и грубости ее обдало раскаленной волной негодования. Она села, прижав подушку к груди, и оглядела комнату. С трех сторон на нее смотрели невинно выглядевшие окна, а у ближайшей стены стоял тяжелый дубовый туалетный столик и гардероб с огромным зеркалом в золоченой раме.

Не желая слишком всматриваться в глубины отполированного зеркала, она позволила взгляду быстро скользнуть по антикварному письменному столу, на котором сейчас красовались старинная фарфоровая чаша и такой же кувшин. Ее внимание остановилось на великолепном камине. От давно остывших углей все еще исходил слабый запах торфа, а каминная доска из белого мрамора мерцала на утреннем солнце.

Она освободила сдерживаемое дыхание.

 Все выглядело безобидным.

Но потом она посмотрела в угол, куда бросила похожий на средневековый кинжал. Как она и подозревала, его там не оказалось. И не было нигде, насколько было видно.

Она моргнула, шею сзади покалывало.

От того места, где покалывало, разливалось приятное тепло. Не смотря на ее раздражение. Мрачно хмурившийся мерзавец был просто великолепен, а эта сильная шотландская картавость – неимоверно соблазнительной.

Мара нахмурилась, яростно прикусив нижнюю губу.

Может, она все придумала?

Греховно красивого горца, развалившегося в ее кровати? Его наглый и сексуальныйвзгляд?

То, как этот тяжелый взгляд прищуренных глаз скользил по ее телу? Надменный и знающий, оценивающий, интимно охватывающий ее груди, скользящий вниз по ногам, оскорбляющий ее и заставляющий чувствовать себя… голой.

Раздетой и беззащитной.

Как будто ему было известно, как давно она испытывала оргазм. И возможно даже, что тот был ненастоящим. Конец света, неистовое биение сердца и шумное освобождение, как она подозревала, он дарил каждой женщине, которая наслаждалась его возбужденным, твердым, красивым телом.

Да, именно так и было.

Это правильное объяснение его обжигающего, пронзающего душу взгляда.

Он не только желал предъявить права на ее кровать; его нахальное непристойно внимательное разглядывание объявляло, что он мог бы также иметь и ее.

В его кровати, под ним.

Как бы там ни было, он хотел ее.

Мара вздрогнула и прижала кончик холодного пальца к брови, сильно нажав. Нет, он не мог быть настоящим. Не могло быть так, что в один момент он есть, а в следующий – исчез. Правда в том, что за последнее время у нее произошло много всего. В конце концов, не каждый день девочка из Филадельфии наследует замок.

Особенно, девочка из неблагополучногорайона Филадельфии.

Хмурясь, она дернула за нитку на покрывалах. Потом, готовая списать этот тревожный эпизод на изнеможение или сверхактивное воображение, она раздраженно выдохнула и откинулась на подушки.

К несчастью, взгляд Мары упал на ночную рубашку.

Эта ночнушка.

По спине заскользила тонкая струйка страха. Если она вообразила тот инцидент, значит, в рубашке нет разреза. Внимательное обследование ткани могло доказать, что горячий Шотландец из магазина Димблеби или был в ее спальне, или не был.

Медленно, как будто белое ночное одеяние могло превратиться в змею и укусить, она через покрывало потянулась за рубашкой, пока еще не растеряла всю храбрость.

Потом положила ее на колени для основательного осмотра.